Малый театр Юрий Соломин считает своим домом. Впервые он появился здесь, будучи студентом второго курса, на практику. Первая работа была в спектакле «Иван Грозный», и даже сохранилась программка этого спектакля, где было написано: второй ремесленник — студент Театрального училища имени Щепкина такой-то. Вот такой-то и был Соломин Юрий Мефодьевич.

Родился в Чите. Отец – Соломин Мефодий Викторович (1905–1960). Мать – Рябцева Зинаида Ананьевна (1910–1992). Супруга – Соломина Ольга Николаевна (1931 г. рожд.). Дочь – Соломина Дарья Юрьевна (1965 г. рожд.). Внучка – Александра (1990 г. рожд.).

Родители Ю.М. Соломина имели сибирские корни. Мефодий Викторович родом из Забайкалья, Зинаида Ананьевна – из Томска. Оба – прекрасные музыканты, отец свободно играл на всех струнных инструментах, у матери был хороший голос – меццо-сопрано.

Чита в те годы была городом высоких культурных традиций. С ним связаны имена Олега Лундстрема, Николая Задорнова, Константина Седых. Семья Соломиных-старших была хорошо известна в городе. Родители профессионально служили музе, работая преподавателями музыки в городском Доме пионеров и в Доме народного творчества Читы. В конце 1920-х годов они отправились в Ленинград, поступили в консерваторию, где успешно учились. Однако случилось непредвиденное: в результате болезни Зинаида Ананьевна получила осложнение и оглохла на одно ухо. Из консерватории пришлось уйти, отец также оставил учебу, и они вместе вернулись в Читу.

Мефодий Викторович посвятил свою жизнь поиску музыкальных дарований в Чите, Бурятии. Среди народных талантов, честь открытия которых принадлежит ему, превосходный бас Линховоин – исполнитель партии Кончака в опере А. Бородина «Князь Игорь», в будущем – директор оперного театра Бурятии. Еще один его ученик нашел себя как высококлассный профессиональный музыкант – Виктор Кулешов, впоследствии солист Одесского оперного театра, Музыкального театра имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко, в настоящее время – руководитель Казачьего народного хора, Заслуженный артист России.

Главным достоянием Соломиных-старших стали их сыновья, знаменитые российские актеры, народные артисты Юрий и Виталий. Творческое наследие отца и матери проявилось у Юрия уже в школьные годы. С детских лет он участвовал в спектаклях городского Дворца пионеров. Развитию его творческих способностей помогала и обстановка в школе. Двое учителей сыграли особую роль в его выборе профессии. Во-первых, учитель физики Роман Васильевич Мочалов – талантливый человек, прекрасно певший и игравший на аккордеоне. Во-вторых, первая учительница Ю. Соломина Наталья Павловна Большакова, которая опекала, пестовала своих учеников, деликатно выделяя способности Юрия. Прожив долгую жизнь, без малого век, она до конца своих дней следила за успехами своего знаменитого ученика. И Юрий Мефодьевич, приезжая в Читу, не упускал возможности повидаться с Натальей Павловной. Благодарность к школьным учителям он не утратил с годами.

Выбор профессии для человека труден всегда. Для юноши, живущего за тысячи километров от главных культурных центров, он нелегок вдвойне. Судьба распорядилась так, что понятие «Малый театр» вошло в жизнь юного Юрия Соломина «с младых ногтей» и на всю жизнь.

Еще в Чите Юрий увидел фильм «Малый театр и его мастера», сделанный к 125-летию театра. Тогда же он узнал о Щепкинском училище и после окончания школы сразу отослал документы по адресу: Москва, Неглинная, 6.

Везет тому, кто везет. Это правило, которое впоследствии многие годы ощущал на себе Ю.М. Соломин, определило подарок судьбы – учебу в классе Веры Николаевны Пашенной, великой русской актрисы, куда он был принят в 1953 году.

Блестящий знаток традиций Малого театра, а значит, устоев, правил, методов, сложившихся в театре еще в те времена, когда он был частью Императорских театров, В.Н. Пашенная стала для студента, а затем молодого актера Юрия Соломина крестной матерью. Ее опыт, школа Малого, идущая от А.П. Ленского, П.М. Садовского, А.Н. Островского, нашла в Ю.М. Соломине благодатную почву, когда актер, верный замыслу драматурга, восприняв идеи режиссера, открывает в себе черты своего героя, лепит его образ, опираясь на единый творческий ансамбль актеров, втягивая зрителя в мир спектакля.

В.Н. Пашенная дала Ю. Соломину путевку в кинематограф. Она рекомендовала его режиссеру И.М. Анненскому на главную роль в фильме «Бессонная ночь» (1959). Она также рекомендовала С. Бондарчуку попробовать Соломина на роль князя Болконского в «Войне и мире», роль, которую впоследствии сыграл В. Тихонов. Потом было множество ролей, более 50 фильмов и сериалов в кино и на телевидении: разноплановых, драматических, лирических, острохарактерных, комедийных – и везде Ю.М. Соломин находил свои, присущие только ему краски, делая каждую роль явлением. Можно просто перечислить некоторые картины, где он сыграл главные роли: «Адьютант его превосходительства», «Дерсу Узала», «Хождение по мукам», «Блокада», «Мелодии белой ночи», «Обыкновенное чудо», «Летучая мышь», «Сны о России», «ТАСС уполномочен заявить», «Московская сага». Каждая из них популярна и любима несколькими поколениями зрителей в Советском Союзе, Болгарии, Чехословакии, Германии, Японии, других странах. Своими любимыми работами сам Соломин считает роль Штубе в фильме А. Салтыкова «И был вечер, и было утро» и роль Геттеля в фильме В. Георгиева «Сильные духом».

Съемки в кино подарили Ю.М. Соломину встречи с выдающимися режиссерами и актерами. Огромной удачей для себя он считает работу и дружбу с Акирой Куросава, Оттакаром Ваврой, Михаилом Калатозовым, Марком Донским, Комаки Курихара, Жанной Моро, Мариной Влади.

В своем родном Малом театре Юрий Соломин сыграл более 50 ролей русского и западного репертуара. Среди них – главные роли в спектаклях «Ревизор», «Царь Федор Иоаннович», «Пучина», «Леший», «Дядя Ваня», «Сирано де Бержерак», «Живой труп», «Чайка», «Веер леди Уиндермиер», «Горе от ума» (Фамусов) и др. Особо любимыми и, возможно, лучшими своими театральными работами Юрий Мефодьевич считает Войминского в пьесе А.П. Чехова «Дядя Ваня» и роль Сирано в пьесе «Сирано де Бержерак».

С последней пьесой у Ю.М. Соломина связан любопытный эпизод с народным артистом СССР М.И. Царевым в ту пору, когда великий мастер был художественным руководителем Малого театра.

М.И. Царев знал Юрия Соломина еще со времен театрального училища, являлся его педагогом. Но прошло более 25 лет работы Соломина в театре, когда Царев спросил: «О какой роли вы мечтаете?» Это были и вера, и надежда на актера, доказавшего свое право на выбор. Соломин ответил, что хотел бы сыграть Сирано. Через год его мечта сбылась. До этого Михаил Иванович на художественном совете предложил поставить пьесу «Сирано де Бержерак». На вопрос, кто будет ставить, ответил: «Рачик Капланян.А на вопрос: «А кто будет играть Сирано?» – сказал: «Подумаю» – и вскоре назначил на роль Юрия Мефодьевича.

В памяти Ю.М. Соломина Михаил Иванович Царев остался блистательным руководителем, великим актером, человеком, подарившим ему роль-мечту. С ним рядом Ю. Соломин может поставить двух гениев русской актерской школы – Игоря Владимировича Ильинского и Елену Николаевну Гоголеву, актеров уникального дарования, абсолютного авторитета, с которыми Соломину выпало большое счастье быть близко знакомым по театральным подмосткам и дружить в жизни.

С 1980 года Ю.М. Соломин начал работать как режиссер. С тех пор он поставил «Лес» в Болгарии, в Малом театре – «Ревизор», «Чайку», «Лес», «Коварство и любовь», водевиль «Таинственный ящик», «Три сестры», а также несколько спектаклей в Высшем театральном училище имени М.С. Щепкина. В кино и на ТВ поставил фильмы: «Скандальное происшествие в Брикмилле» по Пристли, трехсерийный фильм «Берег его жизни», «В начале было слово». В качестве режиссера и актера работал в Болгарии, Чехословакии, Германии, Японии. Был удостоен премии за студенческие работы в Братиславе (Словакия) и Кобе (Япония).

С 1961 года Ю.М. Соломин преподает в своей альма-матер – Высшем театральном училище имени М.С. Щепкина, является профессором, постоянно ведет мастер-классы со студентами Америки, Японии, Южной Кореи.

В 1988 году Ю.М. Соломин коллективом Государственного академического Малого театра был избран (первым среди руководителей театра за долгую историю) его художественным руководителем, а затем назначен на эту должность решением Правительства России. За прошедшие годы ему удалось сохранить традиции театра, создать практически заново репертуар, сохранив спектакль «Царь Федор Иоаннович» в постановке Равенских и «Вишневый сад» в постановке Ильинского, сберечь единственный в своем роде театральный симфонический оркестр, коллектив театра (более 600 человек), включая уникальную труппу, в составе которой народные артисты СССР Э. Быстрицкая, В. Коршунов, Е. Самойлов, народные артисты России В. Бабятинский, Я. Барышев, В. Бочкарев, В. Борцов, Ю. Васильев, А. Евдокимова, В. Езепов, Т. Еремеева, Ю. Каюров, Н. Корниенко, И. Ликсо, Э. Марцевич, А. Михайлов, И. Муравьева, В. Павлов, Т. Панкова, А. Потапов, М. Седова, Е. Солодова, Л. Юдина; без малого 30 заслуженных артистов России, талантливая молодежь.

В 1990 году Ю.М. Соломин был назначен на пост министра культуры в состав первого Правительства Российской Федерации. За 2-летний период

пребывания на этой должности ему удалось решить ряд важных вопросов, связанных с организацией жизни театральных коллективов, развитием детского творчества. Так, он смог подготовить и выпустить Постановление Совета Министров Российской Федерации по реорганизации деятельности театров, которое отменило целый ряд устаревших постулатов, норм и правил, мешающих творчеству режиссеров, актеров, что на определенном этапе способствовало повышению творческой активности театров страны.

Ю.М. Соломин – народный артист СССР, народный артист Кыргызстана, заслуженный деятель искусств Республики Марий Эл, лауреат Государственных премий России, лауреат премии «Золотой овен» за выдающийся вклад в развитие отечественного кино. Он избран президентом Ассоциации русских драматических театров (МАТР), является академиком Международной академии творчества, членом-корреспондентом Российской академии образования. Награжден орденами Дружбы народов, «За заслуги перед Отечеством» II, III и IV степени, японским орденом «За вклад в мировую культуру», а также медалью «Слава Читы» за номером 1. Русским биографическим институтом избран «Человеком года – 1998» за выдающиеся заслуги в области искусства.

По роду своей деятельности Ю.М. Соломин встречался с огромным количеством самых влиятельных и именитых людей. Это – королева Великобритании Елизавета II, королева Нидерландов Беатрикс, президенты государств, главы правительств, выдающиеся ученые, деятели культуры и искусства, общественные деятели. Однако среди них выделяются несколько человек, которые в биографии Ю.М. Соломина сыграли особую роль. Они пришли к нему на помощь в трудное время, связанное с серьезной болезнью, которую удалось перебороть. Особую благодарность Ю.М. Соломин испытывает к выдающимся медикам: академикам Е.И. Чазову, М.И. Перельману, Р.И. Акчурину, хирургу из Киева Юрию Гануле, докторам В.П. Мезаеву и С.В. Розановой, хирургам из Италии Рипоссини и Игорю Котельникову.

Автор: Артур Соломонов
Статья: Куросава сказал, что Соломин-сан обладает режиссерскими данными

Я, полуумытый, закопченный паровозным дымом, читал перед экзаменаторами Маяковского

- Закончив школу в Чите, вы поехали поступать в Москву, в Щепкинское училище. Ехали восемь суток и двенадцать часов. Помните эту поездку — попутчиков, свое состояние, мысли?

- Я поехал в Москву вместе с отцом. У него был бесплатный железнодорожный билет, и он решил его использовать. Все эти дни я лежал на верхней полке, почти ни с кем не общаясь. Попутчиков не помню, и честно говоря, даже отца не помню. Я очень волновался, всю дорогу готовился, что-то доучивал. Все мысли были направлены на то, чтобы провести это мероприятие (смеется). Я сомневался в себе. Мне кажется, было бы хуже, если бы я был напорист. В общем, я уверен, что лучше, когда в актере больше сомнений, чем нахальной самоуверенности.

- И вы до сих пор, несмотря на ваши многочисленные звания, регалии и чины, предпочитаете в себе сомневаться?

- Сомнения остаются. Только я об этом никому не говорю. Нельзя. Я думаю, их нужно сохранять, но не показывать.

Посмотрите, как боксеры — а я сейчас стал болеть за бокс, потому что там много наших и они часто побеждают — готовятся к выходу на ринг. Они почти не смотрят до поединка на партнера, но краем глаза его видят. Кажется, они не столько убеждены в своей силе, сколько хотят убедить в ней противника. Или штангисты: какая внутренняя сила и сосредоточенность в них появляется, когда они подходят к штанге! Так же у артистов.

У нас был один артист — Иван Александрович Любезнов, за которым я долго наблюдал. Он был весельчак, анекдотчик, вокруг него всегда были толпы слушателей — молодых и старых. И перед тем как выйти на сцену, он говорил своим слушателям: Сейчас я эпизод отыграю и анекдотец дорасскажу. И выбегал на подмостки. Потом я понял, что это был его способ подготовки к выходу на сцену.

- Помните свою первую встречу с великой актрисой Верой Пашенной, на курс которой вы поступали?

- Был первый тур. Я и сейчас некрупного телосложения, но тогда был еще худее. Вот представьте — половина меня сегодняшнего выходит и читает героические стихи и монологи! (смеется). Потом, все-таки восемь дней пути дали о себе знать. Я был такой полуумытый, закопченный паровозным дымом. Знакомых в Москве у нас не было, и мы с отцом жили на даче в Монино у его друзей. Условий в общем для жизни не было. Но репертуар был героический! Я читал Твардовского, Маяковского, монолог Нила из Мещан Горького. И возникал диссонанс между моими физическими данными, некоторой закопченностью, что ли, и теми пафосными речами, которые я произносил.

Кроме того, у меня на левой щеке был шрам — незадолго до поступления мне вырезали жировик. И когда я первый раз вышел с этим шрамом, Вера Николаевна спросила, разглядывая мое лицо: Откуда вы? — Из Читы. Она спросила меня про этот шрам, но, мне кажется, не очень поверила. И я начал читать стихи Маяковского о советском паспорте. Читал размашисто, с пафосом, торжественно. Пашенная упала от хохота. И вся комиссия хохотала. Она, смеясь, стала меня останавливать и давать советы. Это теперь я знаю: если педагог останавливает абитуриента с серьезным лицом — значит, дело его плохо. А если экзаменатор видит, что человек способный, но пока специфики своих способностей не знает, и начинает советовать и улыбаться, тогда считай, что все может закончиться хорошо.

Так я добрался до третьего тура. У отца моего к тому времени украли все документы и деньги, и нам нужно было либо уезжать домой, либо оставаться. И отец мне сказал: Иди к Пашенной, узнай, хочет ли она тебя брать. Если нет — сразу уедем. И я его послушал. Пошел к Вере Николаевне, она, на мое счастье, оказалась в училище. Она вышла, узнала меня. Я ей рассказал эту историю про пропажу документов и денег и сказал, что, мол, если вы меня берете, то берите, а если нет — я вернусь с отцом обратно в Читу. После паузы она сказала: Ну оставайся. Таким образом моя судьба была решена.

Маршал Рокоссовский вышел на сцену и кого по щеке похлопал, кого по голове погладил

- Сейчас вы — профессор Щепкинского училища. Как меняются абитуриенты? Есть ли разница в репертуаре, энергетике по сравнению с теми ребятами, что поступали, скажем, десятилетие назад?

- Перемены есть, и они, к сожалению, не к лучшему. Репертуар стал однообразнее. Школьная подготовка по литературе стала ощутимо хуже. Абитуриенты меньше читают и, соответственно, мало думают. Я не говорю обо всех, но тенденция такова.

- Какое впечатление на вас произвел маршал Рокоссовский, когда вы школьником в Чите выступали перед ним?

- Это уж я потом узнал, что мы, пионеры, выступали перед самим Рокоссовским. Когда закончилась война с Германией и началась — с Японией, все наши войска проходили через Читу. И мы, пионеры, в Доме офицеров приветствовали воинов. Я помню, что Рокоссовский после нашего выступления вышел на сцену и всем уделил внимание: кого по щеке похлопал, кого по голове погладил. И только потом нам сказали, что это был Рокоссовский.

Помню, как в Дом пионеров, где я занимался в драматическом кружке, к нам приехал Борис Андреев (блистательный актер, игравший в фильмах Трактористы, Два бойца, Сказание о земле Сибирской.). А я тогда был то ли в девятом, то ли в десятом классе, и руководитель нашего кружка сказал, что я собираюсь поступать в театральный институт в Москве. И Андреев произнес какие-то теплые напутственные слова в мой адрес.

Потом, когда я уже стал артистом, получил звание заслуженного, Андреев пришел к нам в театр. И я ему напомнил, как много лет назад он напутствовал меня в артисты. Он, конечно, не помнил этого, но благородно сделал вид, что узнал меня (смеется).

— Как вы в Чите смогли полюбить Малый театр?

- В 1949 году Малому театру исполнялось 125 лет. Это очень широко отмечалось, был снят фильм Малый театр и его мастера. Этот фильм в одном из читинских кинотеатров я посмотрел много раз. Я увидел и училище, которое готовит артистов, и запомнил его адрес — Неглинная, 6. Я видел Садовских, Турчанинову, Пашенную, Ильинского, Зубова, Царева, Жарова... Это, конечно, было потрясение. А потом мне посчастливилось работать с ними. Всегда у меня мечта была — стать артистом. Режиссуре я не придавал значения. Для меня режиссер был скорее администратором.

— Но сейчас вы так не думаете?

— Я никогда не мечтал стать больше, чем артистом. Первый раз я поставил Лес Островского с легкой руки Акиры Куросавы. Он где-то в интервью за рубежом сказал, что Соломин-сан обладает режиссерскими данными. И меня пригласили в болгарский театр.

- Раз уж вы заговорили о великом японском режиссере Акире Куросаве, расскажите о своей работе с ним над фильмом Дерсу Узала, который получил Оскар. Вы же потом с ним дружили.

- В нашей стране, я думаю, несколько человек, которые знали близко Акиру Куросаву. Раз-два... И вот из этих раз-два я — или раз, или два. Тридцать с лишним лет мы с ним переписывались.

На итальянском языке даже слово кретин звучит прекрасно: Кретино!

- Как изменилась театральная публика Малого театра?

- Публика наша не меняется. Просто приходят дети и внуки тех людей, которых приводили сюда бабушки и дедушки, мамы и папы. Очень много людей, которые приезжают в Москву на несколько дней, они хотят посмотреть и Большой, и Малый театры.

- Малый театр — возможно, единственный в Москве, который дает возможность говорить об эстетическом конфликте поколений. Во всех других более-менее заметных театрах давно уже ставят модные режиссеры, идут премьеры по современным пьесам, нашим и зарубежным. А чтобы попасть в Малый, режиссер словно должен взять эстетическую крепость.

- Мода меняется. То носили брюки клеш, то носили дудочки. То мы вставляли клинья в брюки, то ушивали их. Потом длинные волосы отпускали.

- Простите за, может быть, несколько некорректный вопрос: вы читали пьесы, например, Сары Кейн, Марка Равенхилла или наших современных драматургов — братьев Пресняковых, Василия Сигарева, других?

— Нет.

- Как тогда вы можете утверждать, что на это не стоит обращать внимания? Что это что-то вроде брюк клеш?

- Я проработал пятьдесят лет в театре и могу что-то угадывать интуитивно. Я их пьес не читал, но знаю, какие темы в них подняты. Мне эти темы не интересны, как и многим зрителям. Потом, для меня мат на сцене — это исключено. Хотя в жизни порой приходится к нему прибегать.

— Что вас на это может спровоцировать?

- Я не люблю наглость, глупость, пошлость. И не могу смотреть, как при мне обижают слабого. Не могу позволить, чтобы кого-то унижали, даже если он виноват, — я всегда встреваю. Если виновного просто посылают по-русски — ладно, но когда методично и долго унижают, я этого перенести не могу.

- Вы нередко с большой долей презрения говорите о поколении, которое выбрало пепси. Вы сознательно ставите себя в оппозицию к очень большому числу людей, и на самом деле не таких уж глупых. И, что еще важнее, это ведь — публика, которая ходит в театры, может быть, не в Малый театр, но ходит.

- В конце концов, я — дедушка, и я имею право сказать тем, кто мне по возрасту приходится внуком, что их путь мне кажется неверным. Ведь, если говорить совсем просто, те, кто постоянно пьет пепси, через какое-то время попадут к врачу с заболеванием желудка. Их просто хочется предостеречь. Вот смотрю я на молодого человека, который откроет бутылку пепси, отопьет глоточек и ходит с этой бутылкой целый день, показывая, что он принадлежит к поколению пепси, и не могу не сказать: Родной, подключи мозги!

И почему в театре мы должны быть ориентированы на него? Почему мы должны не поднимать его до себя, а, учитывая его вкусы и привычки, идти у него на поводу? Вы правы, эти молодые люди — театральная публика, но с ними нужно серьезно работать и учить...

Почему надо на сцене ржать, как ржет на улицах это самое поколение пепси? Почему речь должна быть невнятной? Зачем все это переносить на сцену? Ведь сцена должна быть выше жизни — не случайно она приподнята над зрительным залом.

— Когда вы утверждаете, что что-то в искусстве верно, а что-то неправильно, вы, кажется, безоговорочно убеждены в непогрешимости собственного мнения.

- Нет, это неправда. Давайте разберемся: театр создан для того, чтобы было слышно, видно и понятно. Даже лет тридцать назад про нас говорили: Ну, в Малом театре ведь все выговаривают четко. А почему не должно быть слышно? Почему должно быть как в жизни — смазано? А искажение автора? Когда режиссеры разрушают великие пьесы? Почему режиссер считает, что он может встать вровень с Чеховым, Островским, Шекспиром? А если оденут всех героев в современную одежду — это что, современное решение?

- А разве во времена вашей молодости не было конфликта поколений и вам не казалось, что старики говорят не по делу?

- Конфликт, конечно, был. Но не такой, как нынче. Чтобы кто-то из нас не уступил место пожилому человеку?

Сленг до добра русский язык не доведет. Русский язык очень музыкален — так же, как музыкален итальянский. Ведь на их языке даже слово кретин звучит прекрасно: Кретино! (смеется).

Вот когда я слушаю современные песни, мне кажется, что из них ушла мелодичность. Это ведь не такие простые вещи, как кажется на первый взгляд, и это не к добру. Мне думается, так же, как подрываются основы мелодичности в музыке, подрываются и основы русского языка.

Или вот еще какая проблема. После третьего тура мы проверяем музыкальность человека: его умение слушать музыку, двигаться под нее. И счастье, если один из десяти умеет станцевать цыганочку — с выходом, русский танец — размашисто, под музыку Чайковского — душевно, и вальс. И если совсем недавно из десяти абитуриентов пять могли выполнить это задание, нынче — дай Бог, один. Начинаются конвульсивные, рваные движения. Вот такие изменения происходят с поступающими, а значит, с молодым поколением.

Несколько лет назад я на вступительных экзаменах так завелся, что с порванным мениском стал показывать, как танцевать вприсядку. Потом неделю лежал, но тогда сдержаться не мог.

И это неумение танцевать — серьезная вещь, это нарушение координации движений, которое свидетельствует о психических нарушениях.

И если мы примем во внимание искажение русского языка и неспособность большинства молодых к музыке и танцу — что мы получим? Что дальше? Начинается все с маленького. И ответьте мне теперь, в чем я не прав? Честно. Мне очень интересно.

— Приведу вот такой пример: в книге Театральная Москва Нелидова есть глава, где он рассказывает, как в конце XIX века некоторые актеры Малого театра воспринимали недавно возникший Художественный театр. Так вот, некоторые актеры Малого называли мхатовцев шептунами, чеховцами и марионетками из Камергерского переулка. Как показала история, эти люди ошибались. Что дает вам уверенность, что в оценке некоторых современных явлений вы не ошибаетесь так же, как они?

- Я не уверен, что большинство артистов Малого так говорило. Между многими актерами МХТ и Малого были очень добрые отношения. Немирович-Данченко и Сумбатов-Южин были женаты на родных сестрах. Вера Пашенная была замужем за артистом МХТ Грибуниным. Ермолову МХТ боготворил. Так что, я думаю, автор книги сильно преувеличил. И на моем веку, когда были Грибов, Ливанов, Массальский, Ершов, Белокуров, — это же были любимые артисты наши! И мы Станиславского никогда не забываем, а наоборот, благодарны ему за ту правду, которую он говорил о Малом театре.

Сталин, с руганью и скандалом, выполнил требование священника

- Помните, каким был ресторан Всероссийского театрального общества в то время, когда вы были студентом, и в первые годы вашей работы в театре?

- Тогда ресторан был совсем иным, чем сейчас. Когда мы получали зарплату, то шли туда и за два рубля шикарно обедали. И там можно было встретить великих артистов. И ты мог прийти в этот ресторан и даже в долг поесть. Или за тебя кто-то мог заплатить из коллег.

— Когда-то вы хотели сыграть Иосифа Сталина, но этого сделать не удалось.

- Нас подвел режиссер Юрий Еремин. Он протянул время, и мы не успели выпустить спектакль.

— Что вас привлекло в личности Сталина?

— Был такой факт: ливанский священник, когда началась война России и Германии, удалился в катакомбы молиться о победе наших войск и написал письмо Сталину с несколькими требованиями. Среди них — облететь с иконой вокруг Москвы. И Сталин, с руганью и скандалом, это сделал. И в 1947 году этот священник прилетел в Москву. Этот факт был зафиксирован в пьесе, и этот эпизод был самым сильным. За это я пьесу и полюбил, но — не сложилось.

- У вас с братом Виталием были эстетические разногласия?

— С годами это обрастает всякими несуразицами, небылицами. Он воспитывался здесь же. То, что у него было свое видение театра, однозначно. Но мы с ним были воспитаны в одной театральной вере.

Особая гордость Ю.М. Соломина – его внучка Александра. Дома и на даче Ю.М. Соломина окружают любимый пес – овчарка Маклай, не менее любимые собаки Ляля, Лушка, Яшка и кошка Дуся. Имя Юрия Соломина присвоено новой малой планете.

Живет и работает в Москве.

Последние работы: Непобедимый (2008); Мальтийский крест (2007); Поцелуи падших ангелов (2007); Чайка (2005); Московская сага (сериал, 2004); Родина ждёт (сериал, 2003); Прощание в июне (2003); Покаянная любовь (2003); В начале было слово (1992); Сны о России (1992); Анна Карамазова (1991); Привал странников (1991) и т.д.

Особые приметы:
Народный артист СССР (1988)
Народный артист Кыргызстана
Заслуженный деятель искусств Республики Марий Эл
Лауреат премии РСФСР им. братьев Васильевых (1951, за роль в фильме «Адъютант его превосходительства»)
Лауреат Государственной премии КГБ
Лауреат Государственных премий России
Лауреат Международной премии Станиславского
Лауреат премии «Золотой овен»
Кавалер ордена Дружбы народов
Кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» II, III и IV степени
Кавалер ордена Японии «За вклад в мировую культуру»
Награжден медалью «Слава Читы» за номером 1
Лауреат звания «Человек года – 1998» за выдающиеся заслуги в области искусства