Автор ставит острые проблемы реального существования сегодняшней милиции и заставляет задуматься, чего на самом деле хотят люди, подогревающие антимилицейскую истерию и пытающиеся подтолкнуть страну к гражданской войне. Если они партизаны, то мы, сотрудники органов внутренних дел, выходит дело, фашисты. Отлично. Спасибо

С изумлением узнал на днях, что людей, которые в Приморье нападали на сотрудников милиции, оказывается, в народе прозвали «партизанами». Честно говоря, не знаю, насколько реально распространена такая формулировка, поскольку лично сам столкнулся с нею только в интернете, но, в принципе, это вполне достойная кульминация общей антимилицейской истерии, начавшейся с приснопамятного майора Евсюкова.

Значит, если они партизаны, то мы, сотрудники органов внутренних дел, выходит дело, фашисты. Отлично. Спасибо. Мне, конечно, трудно поверить в то, что прямо вот все люди действительно о нас такого мнения, потому что за всё время службы я ни разу не сталкивался с тем, чтобы, допустим, приходишь ты опросить жильцов окрестных домов, когда в их дворе кого-нибудь изнасиловали или убили, а они тебе и говорят: «Вы, менты, — козлы и фашисты, поэтому ничего я тебе не скажу и вообще пошёл ты к чёрту». Обычно сотрудничают, в целом охотно, разговаривают вежливо, а частенько и сами помощь предлагают. Но пусть так. Предположим, мы и впрямь объект ненависти восьмидесяти пяти процентов населения России, и нет у людей проблемы, более раздражающей, чем эти вот вездесущие менты, которые вздохнуть им спокойно не дают.

Я не буду тут заводить старые песни о главном, ныть про маленькую зарплату, работу без выходных и скотское руководство, всё это и без меня все миллиард раз слышали, во-первых, и жаловаться у меня привычки нет, во-вторых. Я сейчас хочу сказать о другом. Не надо с нами воевать. Мы сильнее. Подождите, пока государство — да-да, то самое государство, с которым все вот эти вот «партизаны» воюют путём убийства сельского участкового, который наверняка был самым видным коррупционером края по части крышевания самогонщиков или курокрадов, точно сейчас уже не скажешь, — так вот подождите ещё лет десять-двадцать, пока государство окончательно не оставит от милиции камня на камне, и вот тогда приступайте. Воюйте. Имеете шанс победить.

Не надо с нами воевать. Мы сильнее. Подождите, пока государство окончательно не оставит от милиции камня на камне

Сейчас же шансов у вас нет. Большая организованная структура, состоящая из людей, которые не слишком-то привыкли обсуждать приказы, но зато привыкли всегда и в любом состоянии их выполнять, против гражданского населения, из которого разве что незначительная часть молодых людей без семьи и планов на будущее способна жить и функционировать так, как мы это делаем годами. Попробуйте представить на мгновение, что не только вы воюете с милицией, но и милиция воюет с гражданским населением. То есть, вот пошёл «партизан» Пупкин в лес готовить свою вот эту вот «партизанскую войну», а его престарелые мама с папой — вот они, тут остались. Дальше фантазируйте самостоятельно, дабы мне избежать обвинений в экстремизме.

Кстати, насчёт мамы. Она мне тут пару месяцев назад говорит: «Слушай, стрёмно как-то стало. Раньше пока до метро идёшь, минимум один наряд ППС мимо пройдёт-проедет, а сейчас — тишина. Случись чего — и непонятно, куда вообще бежать». Так ты, мама, не удивляйся. У нас ведь как — сначала разогнали роты ППСМ при районных ОВД и за счёт этого увеличили штат окружных полков патрульно-постовой. А через год сократили полки наполовину, и за счёт этого увеличили численность патрульных нарядов в территориальных конторах. Конечно, в процессе этих нехитрых операций была утрачена именно та часть сотрудников, которые на что-то ещё годились. А остались в основном те, кому идти особенно больше некуда. Ну и немного фанатично преданных своему делу людей, массой которых, как говорится, в данных условиях можно пренебречь. Реформа удалась. Теперь наш министр может бодро рапортовать президенту и правительству, что с патрульно-постовой службой он расправился. Осталось прикончить уголовный розыск и дело в шляпе. Он сам даст вам сигнал, когда можно начинать войну против нас с реальной перспективой победы.

А сейчас не торопитесь. Добьётесь только того, что милиция окончательно перестанет заниматься тем, чем ей положено, а будет по лесу «партизан» гонять. И догонит. И в итоге — ни себе ни людям. Вам оно надо? Всех разогнать и набрать новых? Откуда набрать, с Марса?

Да, я и сам не в восторге от того, как устроена наша милиция. Ещё в меньшем восторге я от того, как её реформируют, потому что — пока, по крайней мере — это выглядит как диверсия, вредительство и саботаж. Люди увольняются толпами, на их место берут абы кого, при этом до окончания сокращения — а это, на минуточку, до 2012 года — есть негласное указание с гражданки на службу в милицию никого не брать. В итоге если с гражданки таки кого-то принимают, то это исключительно блатные — то есть, как вы понимаете, лучшие из лучших, — а в основном растаскивают по более престижным подразделениям последние остатки вышеупомянутой патрульно-постовой да назначают на должности старших оперуполномоченных по особо важным делам двадцатипятилетних пацанов и женщин, которые тяжелее листа А4 в жизни ничего не поднимали. Даже стакана.

Вообще говоря, я и сам не имею ни малейшего представления, как эту самую нашу милицию реформировать. Всех разогнать и набрать новых? Тут возникает сразу два вопроса. Первый — откуда набрать, с Марса? Ну, чтобы не было там алчных, тупых, агрессивных упырей, которые, получив заветную ксиву, стремятся обратить все имеющиеся полномочия в деньги и самодурство. Потому что многие мои гражданские знакомые искренне удивляются, когда я покупаю, например, билет на футбольный матч или на концерт — «У тебя же ментовское удостоверение есть, пройди так!». Из чего я, подумав — ну, менты бестолковые, соображают медленно же, — делаю вывод, что будь у них аналогичная бумажка, они б в жизни не стали за этот билет отдавать кровные пятьсот рублей. А это ведь вполне приличные люди, закон не нарушают, взяток не берут. Иногда складывается впечатление, что только потому не нарушают, что возможности нет, и только потому не берут, что никто не даёт. Ибо не за что. А второй вопрос — кто именно будет эту новую прекрасную милицию набирать? Людмила Алексеева? Владимир Лукин? Ганс Христиан Андерсен? Приморские «партизаны»? Кто?

Здесь закономерно всплывает тема психологов. Которые и должны, собственно, решать, кто же это такой пришёл устраиваться на службу — милиционер по призванию или мерзкий упырь. Ну а теперь скажите мне, пожалуйста, кто в жизни хоть раз видел хорошего психолога? Я вот в Америке не был, а за Россию могу сказать, что здесь они мне не встречались ни разу. Дерьмовые у нас с вами психологи, товарищи. Никуда не годятся. Этот наука, в отличие от физики с математикой, в нашей стране находится в зачаточном, первобытном состоянии. Я, конечно, не предлагаю устраивать против психологов «партизанскую войну», но предлагаю задуматься. Каждый, кто нынче служит в милиции, проходил в своё время эту вот всю психодиагностику. И за редким исключением именно при приёме на службу всё это делали честно и бесплатно. Меня, как сейчас помню, перед прохождением собеседования с психологом старшие товарищи предупреждали: «Когда спросят, почему ты пошёл в милицию, ни в коем случае не говори, что хочешь родине служить или подобную ахинею. Сразу напишут — больной на голову. Говори, что хочешь карьеру сделать. Или что тебя привлекает социальная стабильность». Кто будет эту новую прекрасную милицию набирать? Людмила Алексеева? Владимир Лукин? Ганс Христиан Андерсен? Приморские «партизаны»?

Можно, конечно, предположить, что именно в милиции психологи барахло, но тогда не совсем понятно, почему хирурги, офтальмологи и урологи в системе МВД хорошие, а психологи — плохие. Порчу на них навели, что ли?

Не люблю говорить за всех, но лично я всё-таки пришёл в систему не чтобы сделать карьеру или в полной мере насладиться социальной стабильностью. И присягу давал не только чтобы после этого в сопли надраться в каком-то дешёвом кабаке, хотя и для этого, конечно, тоже. Мы всё-таки вас защищаем. Как умеем. Может быть, не все. Может быть, плохо. Но мы перестанем делать это совсем, если против нас начнёт воевать не только государство, но и гражданское население.

Андрей Семенов, лейтенант милиции