Верховный муфтий предложил добавить на герб России полумесяц

Российские мусульмане намерены получить в Москве земельные участки для строительства новых мечетей. Место для резиденции в столице подбирает и председатель находящегося в Уфе Центрального духовного управления мусульман России, верховный муфтий Талгат Таджуддин. О своих планах он рассказал обозревателю «Московских новостей» Елене Супониной. Началась беседа с предложения муфтия изменить государственный герб России.

— Предложение изменить российский герб я направлял Владимиру Владимировичу Путину, а недавно Дмитрию Анатольевичу Медведеву показал, как это может выглядеть (президент во время поездки по Башкирии в феврале побывал в Уфимской соборной мечети и встретился с муфтием Таджуддином. — «МН»). Я изготовил сразу несколько экземпляров эскиза и разослал их также всем нашим главным муфтиям в регионах.

— И что представляет собой ваш эскиз?

— Российский герб — это двуглавый орел. Все три короны этого орла — две на головах и одна посредине, над ними, — увенчаны крестами. Но ведь в России проживает 20 млн мусульман, это 18% населения. Мы — российские мусульмане, мы же не из Саудовской Аравии, не из Ирана, Бухары, Самарканда, не из Африки и не с Луны. Наши предки здесь жили тысячелетиями. По воле Всевышнего мы объединились в государство. А сосед — все равно что брат. Мы — составная часть единого государства. А раз так, то где мусульманин должен носить свой паспорт, на котором этот герб изображен? В левом кармане, конечно, около сердца!

При самодержавии, кстати, мусульмане в армии присягу на Коране давали. Были полковые муллы, имамы. Их назначали духовные управления. Во время войны с Турцией наши предки не считали, что сражаются против мусульман, — они защищали родину, великую Россию. Вспомните героизм башкирских конников в 1812 году, они в атаку первыми ходили. А в 45-м мой дед, например, до Берлина дошел.

Талгат Таджуддин

В России произошел синтез, какого не было ни в Европе, ни в Америке. У нас встретились Восток и Запад. Ради того, чтобы этот патриотизм не угас у наших детей и внуков, мы нижайше просим внести некоторые изменения в герб нашей общей страны. Просим всего-то, чтобы одна голова орла была увенчана полумесяцем, а другая — православным крестом. А ту корону, что посередине, пусть венчают и полумесяц, и крест. Тогда ни один враг не сможет использовать религиозный фактор во вред единству и целостности нашей отчизны.

— И какой была на это реакция Дмитрия Анатольевича?

— Он внимательно посмотрел и выслушал.

— Может быть, он обрадовался такой идее?

— О, я не столь тонкий психолог, чтобы такие выводы делать.

— Прошлой осенью глава Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин в проповеди по случаю празднования Курбан-байрама сказал, что у русских есть «страх в одно прекрасное утро проснуться в мусульманской стране». Вы тоже так считаете?

— Это были неправильные слова. Никто ничего не боится. Исламофобия в России если и есть, то только из-за того, что на Западе кое-кто использует исламский фактор для нагнетания страха перед экстремизмом и терроризмом.

— Но ведь эти слова произнес муфтий.

— Может, ему нужно еще опыта приобрести, знания жизни. В Башкортостане и Татарстане, например, сейчас 30% смешанных браков. Кто кого боится? Да никто никого! У нас в республике все вперемежку — русское село, рядом башкирское, татарское, чувашское, удмуртское. И так все вместе живем веками. Соседи с удовольствием и на Сабантуй приходят, и на Пасху, в общем, полное взаимопонимание. Мусульман в России немало, но дело не в числе, главное — это все наши, коренные мусульмане.

— Наверное, со временем мусульман в России будет еще больше?

— Конечно. Ведь некоторые уже начали претворять в жизнь принцип Корана, дозволяющий жениться на двух, трех или четырех женщинах.

— Разве можно разрешить многоженство в Российской Федерации?

— Так Бог уже разрешил, в Коране об этом говорится. Чем по сорок любовниц — так лучше четыре законные жены. А то у каждого россиянина почти по сорок. Разве не так?

— У некоторых, наверное, все-таки меньше…

— Ну, у кого-то по четырнадцать, предположим. За Уралом на территории России живет всего 30 млн человек, а то и меньше. Чем китайцы и корейцы будут эти пространства заселять, лучше уж поддержать свое население.

— И все-таки Россия светское государство, законы у нас должны быть едиными и для атеистов, и для религиозных людей разных конфессий.

— Да, светское, но каждый россиянин в душе любит Бога. Почти 75 лет наши народы жили при государственном атеизме. А за последние пятнадцать–двадцать лет в Башкортостане число мечетей выросло с 16 до 1016, в Татарстане — с 15 до 1300. Тысячи православных церквей были построены. Если бы народ не верил в Бога, то эти храмы ни за что не появились бы.

Национальная идея должна быть основана на принципах, которых придерживаются традиционные для России конфессии. Главные божественные заветы одинаковы и для иудея, и для православного, и для мусульманина, и для буддиста: «не убий, не укради, родителей своих почитай». Вот это должно быть основой нашей души, а не кружка пива или бутылка водки.

— Один московский имам не так давно заявил, что из-за нехватки мечетей мусульмане скоро придут молиться в православные храмы.

— Мечетей в России предостаточно. Их стало в двадцать, в тридцать раз больше, чем раньше. Вот в Москве мечетей действительно не хватает. В столице живет более миллиона мусульман, а мечетей всего четыре. Нам еще в президентство Владимира Владимировича Путина предполагалось выделить восемь гектаров земли в Москве. Мы хотели построить на этом участке мечеть на 5 тыс. человек. Но нам не дали этого сделать из-за проволочек со стороны некоторых муфтиев и городской администрации.

— В каком районе вам давали участок?

— На Лужнецкой набережной, напротив Академии наук, от храма Христа Спасителя всего в трех километрах. Сейчас мы снова обратились в мэрию Москвы и попросили выделить нам пять участков. Скоро эти участки дадут. Там мы построим четыре мечети, каждая будет вмещать более тысячи человек. И еще одну на семь тысяч человек.

— А где планируется построить эти мечети?

— Все будет решаться в рабочем порядке. Сначала мы должны представить проекты мечетей и план строительства резиденции. Центральное духовное управление мусульман России работает уже 221 год, а у него нет своей резиденции в Москве. Это ненормально. Поэтому мы просим один из участков на 4–5 гектаров, чтобы можно было построить мечеть на семь тысяч молящихся и резиденцию духовного управления. Насколько я знаю, Русская православная церковь и патриарх Кирилл не против строительства такой резиденции. То же самое ранее говорил и патриарх Алексий II. Ведь мы же придерживаемся традиционного ислама. В мечетях нашего управления нет ни одного имама-экстремиста.

— А почему вообще появляются имамы-экстремисты?

— Их целенаправленно готовят за рубежом и направляют в Россию. И чем больше у нас в стране реальных проблем — бедность в отдельных регионах, безработица — тем легче нашим недоброжелателям подыскать кадры для подрывной деятельности.

— А вы знаете, какие страны или организации занимаются такой деятельностью?

— Не знаю, я же не министр иностранных дел. А если бы и знал, все равно не сказал бы.

— Как же бороться с экстремизмом, который прикрывается религией?

— Пророк Мухаммад, мир ему, говорил так: то, что Всевышний не исправил Кораном, он исправит султаном. То есть иногда надо применять и власть. Вот в Узбекистане власти быстро и жестко с этим справились: сняли с должностей всех, кто получил экстремистское, не соответствующее традиционному исламу религиозное образование за рубежом.

— А разве у нас контроля нет?

— Нет. В годы самодержавия муфтий издавал указ о назначении имама. В полицейском участке уполномоченный по делам религий давал ему справку о том, что он является имамом такой-то общины. И только после этого, обязавшись в своей деятельности и проповедях соблюдать закон, он приступал к делам. То есть он получал указ и от духовного лица, и от государства. А сейчас такого нет.

Некоторые имамы превратили общины и мечети в собственные кооперативы. У кого-то есть кафетерий, магазин, ресторан, то есть свое доходное место. Ни духовное управление, ни государство никакого влияния на эту общину не имеет. А бывает, что кто-то из бизнесменов или олигархов строит мечеть и потом по своему желанию каждые два-три месяца меняет имамов. Разве это порядок?

— Так ведь непорядок и то, что мусульманские организации в России разъединены и нередко ссорятся между собой.

— Конечно, потому что они не следуют Корану, где сказано: «Объединяйтесь верою Аллаха и не разъединяйтесь».

— А в чем причина? В личных разногласиях?

— Нет. Зарплаты из разных мест.

— Кому-то из Ирана, а кому-то из Саудовской Аравии, что ли?

— С этим проблема уже лет пятнадцать. А вот кто кому платит, это вы сами додумайте. Но явно не от Саддама Хусейна. Я-то откуда знаю, мне ничего не давали. Мы принимаем лишь пожертвования от наших прихожан. На эти деньги совсем скоро откроем Центр согласия и примирения при Российской исламской академии Центрального духовного управления мусульман России.

— Что будет в этом центре?

— Мечеть с 17 минаретами, рассчитанная больше чем на 3 тыс. молящихся. Сама академия на 222 места. Там будет пять факультетов — по исследованию Корана, шариата, основ религии, арабского языка и истории. Начальная мусульманская школа с 1-го по 6-й класс на 99 детей, детский сад на 99 мест и приют для сирот на 66 мест. К сожалению, эта проблема тоже есть, хотя, конечно, дети должны воспитываться в семьях.

— Талгат-хазрат, хотелось бы узнать ваше мнение по поводу военных событий в Ливии. Как российские мусульмане относятся к действиям международной коалиции?

— Негативно. К Каддафи при этом отношение неоднозначное. Но ведь главное — чтобы народ Ливии не стал страдать еще больше. Не надо также забывать о нестабильности в Ираке и Афганистане. Вмешательство в дела суверенных государств может иметь далеко идущие последствия.