22:26 Он сражался за Родину и служил людям | |
«Я уже свой тайм отыграл, — говорил Юрий Никулин, — сейчас,
дополнительное время». Он прошел две войны: финскую, Великую
Отечественную. Семь лет служил. Как-то из соседнего окопа попросили:
«Сержант, дай закурить!» Он пополз с папироской. И в тот же миг снаряд
попал в его окоп. Судьба хранила гениального актера и непревзойденного
клоуна — для потомков. О нем написано и прочитано много. Клоун, Актер, Гений.
Перечитав сейчас о Юрии Никулине ворох статей, решила выложить эти снимки. Надеюсь, вам тоже они будут интересны. Почти за тридцатилетнюю дружбу с Юрием Владимировичем Никулиным у меня собралось много фотографий. Мы нередко их перебирали. Юрий Владимирович комментировал. Поэтому, представляя снимки на сервере, я и решил комментарий Ю. В. Никулина давать в кавычках. Владимир Шахиджанян «Мне рассказывают смешной анекдот. Я возьму его в книгу»  В чашке виден краешек пакетика от быстрорастворимого чая. Чай Юрий Владимирович любил. Но утром всегда выпивал чашку кофе с молоком. Любил пить со сгущенным молоком. Когда проявил себя наследственный диабет, стал пользоваться заменителем сахара и сгущенкой без сахара. Пил больше растворимый кофе. Молоть, варить в турке… Да, соглашался он, это вкусней, но долго очень. Растворимый тоже ничего. (Юрий Владимирович по характеру был человеком нетерпеливым. Он ненавидел ожиданий. Я помню, как он нервничал, когда кому-то звонил и минуты две ожидал пока человека подзовут к телефону. Если он просил своего секретаря Надежду Николаевну что-то принести, то она должна была бросать все дела и немедленно выполнять просьбу.) Если Татьяна Николаевна Никулина готовила кофе по всем правилам, то радовался и пил с особенным удовольствием. Никулин смеется. А я смотрю на этот снимок и вспоминаю, как Юрия Владимировича воспринимали обычные люди. Если кто-то встречал его на улице, то тут же улыбался. Рефлекс. Если Юрий Никулин — должно быть смешно. Если его останавливали инспектора госавтоинспекции, обязательно просили рассказать что-нибудь смешное. Многие инспектора были с ним на «ты». — О, Никулин, как живешь? — Да вроде ничего. — Ну, что-нибудь смешное, не расскажешь?.. И он не обижался. Рассказывал. А около его дома часто дежурил один толстый краснощекий инспектор 4-го отделения ГАИ. Отделение особенное, правительственное. Обслуживало территорию вокруг Кремля, Манежную площадь и Бронные. Там много большого начальства жило. Так этот инспектор как-то остановил Юрия Владимировича и обратился с просьбой: — Слушай, Никулин, взял бы ты свои клоунские штаны, ботинки, шляпы и пришел бы ко мне в гости, отчебучил бы чего, а? Никулин пообещал как-нибудь просьбу выполнить. И каждый раз, когда они встречались, а Юрий Владимирович жил на углу Большой и Малой Бронных, инспектор обязательно произносил эту фразу. И Юрий Владимирович любил ее пересказывать домашним и друзьям. Вот мол, времени мало, уже год обещаю инспектору приехать к нему домой и что-нибудь отчебучить. Так он и не приехал в нему в гости. Грустный снимок.  Юрий Владимирович Никулин стоит. Лидия Ивановна Никулина (мама) сидит. Кто автор снимка? Не знаю. Качество любительское. Но в любительских снимках порой состояние лучше передается, чем в фотографиях, созданных профессионалами. Грустный Юрий Владимирович. Довольная мама. Довольна сыном. Довольна жизнью. Я хорошо знал Лидию Ивановну. Несколько раз мы говорили с ней по пять-шесть часов. Когда мы работали с Юрием Владимировичем над книгой, я часто заезжал к Лидии Ивановне и все терзал ее вопросами: а каким он был в детстве, а как они общались, а как воспитывали Юру Никулина? Лидия Ивановна жила недалеко от Юрия Владимировича. Сначала она жила на Ленинском проспекте, но потом Юрий Владимирович помог ей переселиться в коммуналку на Малой Бронной. В пяти минутах ходьбы от своего дома. В коммуналке освобождались комнаты. И в эту квартиру переезжали любимые тетки Юрия Владимировича. Так они и жили. Лидия Ивановна и две ее сестры. Юрий Владимирович любил к ним заходить. Устраивал праздник. Покупал вкусные вещи. Пили чай. Тетки расспрашивали любимого племянника о жизни. Он честно отвечал. Иногда рассказывал по пять-шесть раз одно и то же. И они слушали его рассказы всегда как будто впервые. У Юрия Владимировича было трепетное отношение к матери. Любая ее просьба — закон. Достать лекарство, принести продукты, просто поговорить, помочь с прачечной. Когда Лидия Ивановна лежала в больнице, Юрий Владимирович заезжал к ней каждый день. В последние годы жизни Лидия Ивановна почти не выходила из квартиры. Смотрела телевизор, читала газеты. Она собирала все вырезки из газет, где писали о любимом сыне. Собирала фотографии. Сам Юрий Владимирович к публикациями относился иронично. Ему было все равно, много или мало пишут, хвалят или ругают. А Лидия Ивановна испытывала удовольствие от чтения интервью, рецензий. Когда Ю. В. Никулин выступал в Москве, она, конечно, приходила на представления. Сидела во втором ряду. И Юрий Владимирович, проходя мимо неё, всегда подмигивал маме, иногда разыгрывал мини-спектакль — ой, кто это сидит, ой, кто это так внимательно смотрит? Он порой задавал вопрос: «Ну как, все хорошо, все правильно делаем?». Лидия Ивановна чуть смущалась. Зрители, сидевшие рядом, не понимали, зачем это клоун все время пристает к пожилой зрительнице, заигрывает с ней, бросает никому не понятные реплики… А Лидия Ивановна смущалась, но чувствовалось: ей приятно. Непритязательная в быту, очень общительная, доброжелательная по натуре, Лидия Ивановна радовалась успехам сына, но обожания не было. Они общались на равных. Спокойно. Последние годы ей было трудно ходить. Обострился диабет. Юрий Владимирович доставал лекарства, специальный сахар, привозил врачей, купил особый прибор для измерения сахара в крови. Внешне Юрий Владимирович был похож на маму, и по характеру он был такой же: общительный, доброжелательный, добрый, ироничный, непритязательный в быту. Вглядитесь в снимок. Мать и сын. Сын и мать. О чем они думают? Наверное, друг о друге. Как же хорошо, когда сын и мать думают друг о друге, помогают друг другу. Это просто отлично. Так и должно быть! Здесь я настоящий...  Кто автор этого снимка, неизвестно. Фотография лежала у Юрия Владимировича в большом конверте. А сам конверт пылился в нижнем отсеке книжных полок. Фотографии хранились небрежно. Сам он к фотографиям относился безразлично. Есть они и есть. Не разложены, не подписаны, хорошие портреты перемежались с любительскими слабыми снимками. Зато Лидия Ивановна, мама Юрия Владимировича, все фотографии аккуратно подкладывала, надписывала, систематизировала. Но у нее был свой фотоархив, у Юрия Владимировича — свой. Когда мы начали искать фотографию, которую можно было бы поместить в открытие книги, речь идет о первом издании, то пересмотрели их сотни. И вдруг, перерывая очередной пакет, Юрий Владимирович воскликнул: — Так вот она, вот. Сохранилась. Смотри… — обратился ко мне. — Здесь я настоящий…  "Татьяна, моя жена... "  «Татьяна, моя жена. Я всегда прислушиваюсь к ее советам. Таня моя единственная жена. Я всегда нервничаю, когда Таня болеет. Я всегда радуюсь, когда у Тани хорошее настроение. Как дела, девочка? Эту фразу я произношу всю жизнь, обращаясь к Тане.» "Я, собака Малька, моя тетка. Она немного старше меня. Но я ее слушался. Мне 14 лет".  "Мне шесть лет. Я, рядом старшая сестра мамы — Гося. Моя любимая тетка."  "Жду смеха. Над клоуном надо смеяться..."  За три дня перед уходом в армию. 1939 год.  Он нередко бывал и грустным, сосредоточенным, огорченным  Он нередко бывал и грустным, сосредоточенным, огорченным. Правда, это редко кто замечал. На людях Юрий Владимирович старался улыбаться, он всегда был готов подбодрить другого человека. «Меня все хотят видеть веселым. Я должен быть таким» — он часто произносил эту фразу.  "На съемках у Леонида Гайдая. Чем я был тогда недоволен? А кто его знает."  Руки артиста.  Вместе с моим сыном мы были на одном из прогонов (прогон — репетиция в цирке). Юрий Владимирович Никулин пришел в зрительный зал, сел и положил руку на руку, а рядом — фуражку. Ту самую, в которой снимался в «Белом попугае». Я попросил сына снять его руки. Морская фуражка и руки клоуна. Мы планировали с сыном сделать фотозагадку. Поместить снимки разных известных людей. Отдельно расположить лица и отдельно — руки. И попросить читателя определить — кому принадлежат эти руки. Но в редакции от этой идеи отказались. Так и осталась у меня эта фотография — «Руки Ю.В.Никулина». Старые, в морщинах. Сухие руки. Рукопожатие у Никулина всегда было мягким и теплым. Эти руки держали снаряды, рыли окопы на войне и копали землю после войны — сажали картошку, эти руки ласкали жену и сына, эти руки поднимались вверх, когда зрительный зал взрывался аплодисментами, и Юрий Владимирович поднимал обе руки и жестом этих рук говорил — спасибо за внимание, я прощаюсь с вами, зрителями. Эти руки помнили рукопожатия: Святослава Рихтера — пианиста, Ростислава Плятта — актера, Вячеслава Тихонова — актера, Ролана Быкова — актера и режиссера, Людмилы Гурченко — актрисы, Эмиля Кио — известного иллюзиониста, Карандаша — легендарного клоуна, Николая Рыжкова, Михаила Горбачева, Бориса Ельцина, Юрия Лужкова — государственных деятелей, как напишут о них в учебниках истории. Я мог страниц сто заполнить только перечнем известных фамилий: певцов, композиторов, телезвезд, ученых, библиотекарей, врачей… Но… Эти руки таскали бутылки кефира. Эти руки управляли автомашиной. Эти руки держали несколько тысяч прочитанных книг. Эти руки раскладывали пасьянсы. Эти руки гладили собак. Эти руки убирали слезы, которые катились, когда приходилось хоронить родных и близких, коллег по работе. Эти усталые руки 75-летнего человека. Бывали случаи, когда шел Юрий Никулин по улице и подходил к нему человек, радостно восклицая: — Ой, Никулин, Юра! Дай, я тебе руку пожму. Все на ты. Полное панибратство. Юрий Владимирович Никулин не сопротивлялся. Пожимал руки незнакомых людей и радовался, что его знают, любят. Иногда популярность его раздражала. Тогда он надевал темные очки, надвигал кепку на лоб и старался идти незамеченным. Но были люди, которым Ю.В.Никулин не подавал руки. При встрече с ними Юрий Владимирович прятал руки за спину. Просто кивал. Он никогда не устраивал демонстрации. Но руки не подавал. Таких людей было немного. Один начальник; один актер, от рукопожатия с которым он всегда старался увернуться; один подчиненный… Наше рукопожатие. Это наше тепло, это наше приветствие, это наше дело — ведь неслучайно мы говорим — он все сделал своими руками. Посмотрите на руки артиста. И вспомните о других, подумайте о себе, когда Вы будете с кем-то здороваться или прощаться. Я знаю, многие люди запомнили рукопожатие Юрия Владимировича на всю жизнь. Им жал руку сам Никулин! Но чтобы Вас запомнили, право, необязательно быть известным человеком. Просто нужно проявлять к другому человеку доброту, мягкость, участливость, как делал это Юрий Владимирович Никулин. Вот о чем мне подумалось, когда я смотрел на этот снимок, сделанный Сергеем Владимировичем Шахиджаняном. Моим сыном. Он знал Юрия Владимировича с трех лет. Двадцать семь лет. И я думаю, что он на всю жизнь запомнит тепло рук Ю.В.Никулина, тепло его души. Усталый Никулин  Усталым Юрия Владимировича другие видели редко. Даже если дел оказывалось много, хотелось отдохнуть, стоило человеку зайти в кабинет Юрия Владимировича — и он тут же менял взгляд, осанку. Он не хотел, чтобы его видели усталым. Он улыбался, расправлял плечи, проявлял искреннюю заинтересованность к зашедшему человеку. Только Татьяна Николаевна Никулина, жена Юрия Владимировича, да Надежда Николаевна Арева, его помощник и секретарь, видели усталого Юрия Владимировича. Надежда Николаева уговаривала Ю. В. прилечь на полчаса прямо в кабинете. Отключала телефоны (Никулин всегда возражал против отключения телефонов), никого не пускала в кабинет. Юрий Владимирович обожал общаться с другими людьми. Он терпеть не мог одиночества. Но вглядитесь в снимок. Усталый Никулин. Автор снимка сумел точно поймать его состояние. Чуть ироничен, уже стар. Такая идет жизнь. Сложная, но интересная. Юрий Владимирович не умел отказывать людям. Не любил отказывать. Он редко говорил «нет». Чаще — «я подумаю, я постараюсь что-то сделать, нужно посоветоваться». Касалось ли это чьей-то госпитализации, доставания лекарств, пробивания жилья, помощи с репетиционным периодом для артиста, нужно ли было договориться с таможней, уговорить банк дать безвозвратную ссуду: Все это делал Юрий Владимирович. Мне казалось, что ему и самому нравится быть вечно занятым. В последние годы он жаловался на бессонницу. — Понимаешь, — говорил он мне, — проснусь в пять утра и не могу уснуть. Лежу, ворочаюсь, вроде и спать хочу, а уснуть не могу. Беру и читаю книгу. До семи-восьми утра. А в восемь встаю. А ложился спать в двенадцать, чаще в час, нередко и в два ночи. Конечно, при таком режиме устанешь. Нередко Юрий Владимирович сам себе добавлял дел. Поговорит с кем-то по телефону — и обязательно пригласит в цирк. А раз пригласил — значит, нужно встретиться в антракте или после представления. А потом вместе попить чаю или пропустить рюмочку с гостем. А в разговоре выясняется, что гость-то — человек отличный, да вот есть некоторые проблемы, которые он не может решить. И тогда Юрий Владимирович говорил: а давайте я помогу, у меня есть люди, которые ко мне хорошо относятся. Так он помогал Игорю Семеновичу Элькису, Ясену Николаевичу Засурскому, Василию Михайловичу Малыгину и очень многим другим людям. Если бы я начал перечислять их, то список вышел бы страниц на сто. И это только список тех, кого я сам видел в кабинете Юрия Владимировича. Люди редко видели Ю.В. Никулина в плохом настроении. Он его прятал. И правильно делал. Он старался не поддаваться плохому настроению. Он умел перебороть свою усталость. Он понимал, что оптимист в жизни может добиться больше. Он чувствовал, что от людей можно получить подзарядку только тогда, когда сам готов поднять их настроение. Поднимая настроение другим, он отгонял усталость, грусть: А бывали ли грустные дни, была ли хроническая усталость? Конечно. Компьютер, а как его укротить!  И снова знакомый мотив — Юрий Владимирович Никулин рядом с компьютером. Смотрю на снимок и вспоминаю переговоры с фирмой «Хьюлетт-Паккард» — как пройдет церемония вручения. Будет ли фуршет. — Давайте, — предложил Юрий Владимирович, — не делать из этого события. Вы вручите мне компьютер. Мы сядем за стол. Поговорим. Попьем чая, можем что-то и покрепче. Не нужно много народа. Одно время в метро на многих стендах Москвы красовался плакат — «Обалденный пылесос». Никулин был рядом с пылесосом. Будь это все в США, Франции, Германии — Юрий Владимирович только за деньги от этой рекламы мог безбедно жить несколько лет. А он почти ничего и не получил за эту рекламу. Если проанализировать все снимки Юрия Владимировича Никулина, то поразительно, почти нет ни одного повторяющегося. Юрий Владимирович Никулин везде разный. К сожалению, я так и не научил работать Ю.В.Никулина на компьютере. Да, я задумал сделать еще книгу. Я безумный человек, согласен...  Да, я задумал сделать еще книгу. Я безумный человек, согласен. Не закончив одной работы, собираюсь заняться другой. Хочу написать книгу о Юрии Владимировиче Никулине. Мы дружили 27 лет. Почти половину моей жизни. Более трети жизни Юрия Владимировича Никулина. Хотел бы построить новую книгу так. Фото и рассказ. Иногда небольшой, иногда расширенный. Хочу рассказать о том, что не вошло в нашу с Никулиным книгу «Почти серьезно…». Собираюсь поведать читателю, как мы вместе работали, о чем говорили, спорили, с кем встречались… Я рассматриваю фотографии, и каждая из них возвращает меня в прошлое. Групповой снимок. Его сделал мой сын Сергей Владимирович Шахиджанян. В тот день, как я уже писал, фирма «Хьюлетт-Паккард» вручила Юрию Владимировичу Никулину компьютер. Давид Евгеньевич Ян подарил программы своей фирмы. Распознавалку. Мы думали, что жена Никулина Ю.В. — переводчик и артистка цирка сможет воспользоваться этими программами, чтобы переводить на компьютере английский текст. Она в самом деле сделала несколько переводов. Юрий Владимирович любил детективы и фантастику. Но больше детективы. Бывая за границей, они всегда покупали детективы. И Таня переводила Юре. Так и родилась идея выпустить несколько детективов в переводе Татьяны Никулиной. Юрий Владимирович поддерживал начинание жены. Помню, как мы вместе покупали почти двадцать лет назад пишущую машинку для Татьяны. Как она училась стучать по машинке. Как, сверяясь со словарями, переводила. Рядом с Юрием Владимировичем Борис Иванович Щербаков. Он уже не работает на «Хьюлетт-Паккард», но именно с него началась моя дружба с лучшей фирмой, производящей компьютеры «Хьюлетт-Паккард». И помог мне опять же Юрий Владимирович Никулин. Сам Никулин просил мне помочь. Сам Никулин ко мне серьезно относится. Сам Никулин теперь поддерживает фирму. (Об акции вручения компьютера Ю.В.Никулину рассказали во многих
газетах и журналах, показали сюжет по телевидению.) Я рядом с Татьяной
Кулешовой-Черноплековой. Она тогда работала в «Хьюлетте»; и молодой
человек, фамилию, которого я забыл. Я стою за Борисом Ивановичем
Щербаковым. В тот день мы говорили о многом. О компьютерных играх, о
возможностях использовать компьютер в цирке. Говорили о Давиде
Евгеньевиче Яне. Он сам почти ничего не говорил. Он просто улыбался.
Улыбался широко и открыто. Улыбался от счастья, что рядом с ним Юрий
Никулин, любимый актер. Помню, через несколько дней после этого события,
Давид Евгеньевич позвонил мне и сказал: — Владимир Владимирович, вы
скажите Никулину, что мы всегда готовы ему помочь. Мало ли что ему будет
нужно. Научиться работать с компьютером, сканировать фотографии, делать
переводы. Мы готовы сделать все в любое время и, конечно, бесплатно.
Это же Юрий Владимирович Никулин. Хороший человек Давид Евгеньевич Ян.
Он чем-то похож на Никулина. Отзывчивостью, мягкостью, готовностью
помочь другим людям — не обязательно знаменитым.  Покажите этот снимок любому человеку. Что он скажет? Старый человек, ладонь около уха, наверное, кого-то слушает и одновременно думает, что бы ответить. Все верно. Но когда сообщаешь, что это ухо Юрия Владимировича Никулина, что это рука великого артиста, в снимок начинают вглядываться. Юрий Владимирович не любил причесываться. Утром, выходя из дому, два-три раза проводил расческой по волосам. До шестидесяти лет красился. Не любил ходить в парикмахерскую. Долгое время голову Никулина красила мастер из парикмахерской, которая была в том же доме, где жил Юрий Владимирович, угол Большой и Малой Бронных. В последние годы работы в цирке Никулина подкрашивал кто-нибудь из цирковых. Юрий Владимирович как мог оттягивал момент подкраски. Почему он красился? Артист считал, что смеяться над седым клоуном нельзя. Седины нужно уважать. Потому, пока работал клоуном, всегда красился. С пятидесяти лет начал лысеть. Лысинки появились на темечке. Медленно, но верно лысина увеличивалась. Юрий Владимирович относился к этому спокойно. Но на манеже он зачастую появлялся в шляпе. Клоунской шляпе. В последние годы жизни хуже начал слышать. Но не хотел в этом признаваться. Никогда не просил говорить громче. Никогда не говорил, что хуже слышит. Но телевизор делал громче. А если, беседуя с кем-то, не понял, не расслышал, то приближался к собеседнику и просил повторить сказанное. Но хитрил. — Вы тут вот сказали, — обращался он к собеседнику, — но я не понял, повторите, как он сказал… И сам тут же приближался к собеседнику и руку подставлял к уху, как
бы устраивая своеобразный рупор-усилитель. Эта поза характерна для Юрия
Владимировича. Когда он о чем-то думал, всегда подпирал рукой щеку ближе
к уху. Таким за четыре года до смерти и запечатлел Юрия Владимировича
Никулина мой сын С. В. Шахиджанян. Характерный жест. Незамысловатая
фотография. Но на ней сам Никулин — всмотритесь в морщины, в седину, в
сгорбленность фигуры. Юрий Владимирович всегда чуть горбился. Татьяна
Николаевна Никулина часто говорила: — Юра, не горбись, выпрямись…
Никулин пытался так и поступить. Но его терпения хватало на пять-десять
секунд. Седой, усталый, человек. Уже в возрасте. Но не старый. Никогда
не хотелось назвать Юрия Владимировича старым. Он был очень деятельным
человеком. Часто смеялся и пытался развеселить других. У него не было:
ворчливости, старческой медлительности, жадности, растерянности, страха,
грустных воспоминаний о прошлом, беспричинной грусти… У него не было
ничего из того, что сопровождает старость. Но у него было желание:
хорошо провести время, посмеяться, почитать новую интересную книгу,
поехать в гости, принять гостей, посмотреть обязательно футбол,
послушать и рассказать анекдот, пропустить рюмочку-другую хорошей водки
или хорошего вина (но предпочитал водку «Кристалла») и еще многое было,
что характерно для людей молодого и среднего возраста. Хотя нет, как и
многие дедушки, он любил общаться с внуками. Он играл с ними до
самозабвения, хохотал, радовался, всегда внимательно выслушивал, а если
было нужно, становился ярым защитником перед строгими родителями. А как
ни странно, Максим Никулин оказался довольно строгим отцом.  Перед Вами самый странный портрет Юрия Владимировича Никулина. Автор неизвестен. Но Никулин больше всего любил именно эту фотографию. — Ты понимаешь, — говорил он мне, — здесь я такой, какой есть на самом деле. Почему так считал Юрий Владимирович? Попробую ответить. Он ведь на самом деле был очень серьезным человеком. И глубоко переживал все неприятности жизни. Он видел фальшь, вранье. Но сдерживался, чтобы не закричать об этом. Иронизировал. Но дома или в кругу друзей. Я помню, как он читал Солженицына и другую литературу запрещенную литературу, которую с трудом доставал. И как несколько дней находился под сильным впечатлением от прочитанного. — Я тебе везу Короленко. Третий том. — Так он говорил по телефону,
шифруя Солженицына, Евгению Гинзбург, Василия Аксенова… Он знал, что
читать эти книги запрещается. Он знал, что наши руководители фальшивы.
Но он молчал, ибо понимал, что это понимают и многие другие, более умные
люди. Но молчат. Он, Никулин Ю. В., не был борцом. Он очень любил
жизнь. И он очень грустил, когда встречался с враньем, хамством,
демагогией… Он делами помогал сотням людей. Помогал тем, кому мог
помочь. Но помогал и миллионам, играя свои роли в кино, выходя на манеж
цирка. 21 августа 1999 года исполняется два года со дня смерти Юрия
Владимировича Никулина. Мне хотелось бы, чтобы Вы почитали книгу «Почти
серьезно…» Название передает интонацию, хотя на самом деле, Ю. В.
Никулин очень серьезно относился к жизни, был требователен к себе и
снисходителен к другим. Наверное, я так думаю, и нравился ему этот
портрет больше других. Он же на фотографии серьезный и грустный. А ему
нередко бывало грустно. Но это уже тема для другого рассказа.  Эту фотографию мы отобрали для форзаца, когда выпускали очередное издание книги «Почти серьезно…» Но что-то нарочитое есть в фотографии. Понятно, что Ю. В. Никулин позирует. А он соглашался позировать фотографам, не любя этого. Не любил, но соглашался. Не любил отказывать. Боялся обидеть другого человека. Фотографии, где он не позировал, где фотограф «подсматривал», ловил момент, были ему ближе. Но тогда нам казалось… Вот Юрий Владимирович Никулин в кепке, пальто… Виден шарф… Он рассматривает афишу театра им. Моссовета… Наверное, о чем-то думает. Ю. В. Никулин клоун… Думает о клоунах… О себе, о времени… А сам такой простой… Обычный… О чем думает? Так задумывалась фотография Льва Шерстенникова. А получилось нарочито. Но… В облике Юрия Владимировича ничего артистичного, необычного, странного… Я смотрю на снимок и вспоминаю… Как трудно бывало Татьяне Николаевне Никулиной уговорить его купить новое пальто, костюм, ботинки… — Юра, — говорила она всегда, — пойдем в магазин, купим тебе костюм, пальто, туфли… Все же истрепалось. Неловко, неудобно так ходить… — Таня, — отвечал скороговоркой Ю. В. (так — Ю. В. — называла его Татьяна Николаевна, так его называла и Людмила Гурченко), — конечно, купим, но потом… Как-нибудь… Я несколько раз слышал такой диалог. Один раз не выдержал и спросил: — Юра, а почему ты так сопротивляешься? Время же есть… Деньги есть. Пальто действительно вытерлось сильно… — Да не люблю я новые вещи, понимаешь, не лю-б-лю! Долго к ним привыкаешь. В старом удобнее… Мне казалось, если есть деньги, то нужно купить пальто, хороший костюм, модные ботинки, чтобы все было новенькое, привлекающее… Эх, были бы у меня деньги, постоянно обновлял бы свой гардероб, — мечтал я. И когда появлялись деньги, то просил Юрия Владимировича сходить со мной в магазин и помочь с приобретением обновки. С ним всегда удавалось достать что-то хорошее. Время было особое. Полнейший дефицит. У меня до сих пор сохранилось пальто из Франции. Нам пришлось ездить три раза в магазин на Ленинский проспект. Мерили в подсобке. Дверь плотно закрывали. Чтобы никто не видел, что есть модное пальто. Так же было с ботинками. Три раза он помогал мне (доставал) купить туфли. Да тогда и не говорили — нужно купить: нужно достать. Чтобы купить что-то стоящее, приходилось давать взятки продавцам. Я вспоминаю рассказ Юрия Владимировича, о том, как он в США покупал Татьяне передник. «Я зашел в магазин. Хотел купить передник жене. А там этих передников тысячи…. Представляешь, тысячи… В клетку, в полоску, с кармашками, с кнопочками, тесемочками… Из хлопка, шерсти, шелка, синтетики… Моющие, непромакающие, сотни расцветок… Я долго смотрел и не знал, какой выбрать… Так и не купил ничего… А тут прихожу недавно в магазин. Нужно было купить внуку коляску. Директор меня узнал. И зовет в подсобку… Показывает коляску… Нормальная коляска. — Берите, — говорит он, — берите, Юрий Владимирович, коляска — класс. Из ГДР. Всего пять штук получили. Четыре отдали. Одну оставили на всякий случай… Отличная коляска. На них же запись. Я и купил. Что выбирать… Коляска. Из ГДР. Одна единственная. И я был счастлив. Внуку купил коляску…« И было это в 1989 году. * * * ПОСЛЕДНИЙ АНЕКДОТ НИКУЛИНА А в операционной остановилось его сердце. И никак, уставшее, не хотело вновь биться. Но врачи сделали невозможное, хотя они не боги. Чуда не случилось БОРЬБА за жизнь Никулина продолжалась 16 дней. И все эти дни средства массовой информации ежедневно сообщали о здоровье народного артиста СССР. Ежедневные бюллетени о здоровье — такого внимания со времён генсека Сталина не удостаивался никто. Чуда не случилось. Юрий Владимирович Никулин скончался 21 августа 1997 года в 10 часов 16 минут. На панихиде 26 августа в здании цирка на Цветном бульваре стоя у гроба, Евгений Александрович Моргунов произнёс: — Вот так мы стояли с Юрой у гроба Гайдая. И зачем это люди умирают? Словно у них нет более важных дел.  Юрий Никулин и его собаки СОБАКИ в семье Никулиных были всегда. Самая первая, такса по кличке
Текки, появилась в 1951 г., уже взрослой. Прежние хозяева пристроили ее,
уезжая за границу. Даже «престарелая» Текки ездила с Никулиными на
гастроли. Через несколько лет после ее смерти в семье появился щенок
фокстерьера, которого нашли на улице. Ее назвали Кутька. У нее был
типичный фокстерьерский характер. Стоило Кутьке появиться на собачьей
площадке, как хозяева со своими собаками в ужасе разбегались. Все уже
знали – через некоторое время начнется драка. Причем драться будут все,
кроме Кутьки. Сама она будет сидеть в стороне с невинным видом, не
знающему человеку и в голову не придет, что завела всех именно она. И
еще она не терпела, когда что-то уносили из дома. Если Юрий
Владимирович, поставив автограф, передавал кому-то, например, книгу,
Кутька кидалась и не выпускала за порог счастливого обладателя
подписанного издания. Кутька обладала интересным свойством: усаживалась
на колени, передними лапками упиралась в плечо и начинала урчать в ухо.
Юрий Владимирович прозвал ее «пришельцем». Прожила фокстерьериха 13 лет.
А через некоторое время Татьяна Николаевна увидела фотографию
ризеншнауцера и влюбилась в эту породу. Все следующие собаки были только
ризены. Один из них, по кличке Дан, даже выступал на манеже в репризе
«Девушка и хулиганы».  Однажды Никулиным позвонили из Шереметьево и попросили забрать "посылку". Ею оказался 4х месячный щенок ризена — FEDOR V.SCHWARZEN SCORPION (Федя). Федя пережил своего любимого хозяина только на 4 года... 
На Новодевичьем кладбище в Москве открыт памятник Никулину. Великий
клоун, уставший после представления, присел передохнуть на бортик
манежа, а перед ним прилегла собачка-любимый пес Юрия Владимировича
ризеншнауцер Федор.  | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |
| Календарь и архив |
| Меню сайта |
| Форма входа |
| Поиск |
| На сайте |
| Статистика |
| Статистика посещения сайта с 03.05.2011 |