Бурные события, вспыхнувшие в Египте 25 января, вызвали немало вопросов. Кто инициировал эти события? Стояли ли за ними внешние силы? Как человек, которому Египет дорог и хорошо знаком (я работал в этой стране 15 лет, с начала 1986 по конец 2000 года), позволю себе высказать некоторые соображения.
Прежде всего, главная причина этих событий — политическая, а не социальная. Инициатором выступлений стала неформальная либеральная оппозиция, быстро набиравшая силу в последние годы.

Автор: Владимир Беляков
После 2004 года, когда министерские посты в экономическом блоке правительства заняли молодые (по египетским меркам) и успешные бизнесмены, экономическое развитие Египта значительно ускорилось. В страну потекли потоки иностранного капитала. Египет и до этого был привлекательным для инвесторов: выгодное географическое положение, современная инфраструктура, политическая стабильность, низкий уровень цен, избыточная рабочая сила. Не хватало лишь малого: упростить процедуру капвложений, что новое правительство и сделало. Накануне наступившего в конце 2008 года мирового экономического кризиса темпы роста валового внутреннего продукта в Египте превышали 7%. В период кризиса они снизились до 4,7% в первый год и выросли до 5,4% во второй, то есть оставались достаточно высокими.

Бурный экономический рост резко увеличил численность нового среднего класса, образованного и материально благополучного. Свидетельство тому — статистика продаж легковых автомашин. Так, в 2004 году были проданы всего 72 тысячи новых автомашин, а в 2007 году — уже 228 тысяч. Но одновременно обострились и социальные проблемы. Увеличился разрыв между имущими и неимущими, в результате роста потребления со стороны нового среднего класса заметно выросли цены на многие товары и услуги.

Нельзя сказать, что власти вообще игнорировали социальные проблемы страны. Но дело в том, что ресурсы Египта ограничены, а население растет на 1,5 млн человек в год. Когда в 1981 году Мубарак впервые стал президентом, египтян было 44 млн, а сейчас их уже больше 80 млн. И всех надо накормить, дать им крышу над головой, образование, медицинское обслуживание, а повзрослевшим — и работу. Уже тот факт, что за эти годы в стране не было социального взрыва, говорит о том, что власти не сидели сложа руки. Не буду утомлять читателя цифрами, приведу лишь одну: с 2004 по 2009 год в стране построены 6 тысяч школ. Появились десятки, если не сотни и других новых социальных объектов. Правительство продолжает, несмотря на давление со стороны Международного валютного фонда, субсидировать горючее, основные продукты питания, общественный транспорт, причем величина средств бюджета, выделяемых на субсидии, постоянно растет.

Самая острая социальная проблема страны — даже не бедность, а безработица. По официальным данным она составляет около 10% трудоспособного населения, по неофициальным — практически вдвое выше. Причем основная часть безработных — это молодежь, в том числе и с университетскими дипломами в кармане. Ускорение экономического роста давало надежду на смягчение этой проблемы.

Но либеральная экономика — это не только способ хозяйствования, это целая жизненная философия, требующая адекватной политической системы. Понять это престарелое руководство Египта не смогло.

Египтом правит геронтократия, причем руководящие посты по много лет занимают одни и те же люди. Хосни Мубарак родился 4 мая 1928 года. Председатель Народного собрания (парламента) Фатхи Сурур — 9 июля 1932 года, он занимает этот пост с 13 декабря 1990 года. А председатель Консультативного совета (Шура) Сафват Шериф родился 13 декабря 1933 года, до этой должности он много лет был министром информации. Не собираюсь обвинять этих людей в старческом слабоумии. Но вряд ли они, как наш Медведев, начинают свой рабочий день с просмотра сообщений в Интернете. На моей основной работе, в Институте востоковедения РАН, немало ученых того же возраста, выполняющих исследования высокого качества. Но практически никто из них не пользуется компьютером, а продолжают писать от руки или на машинке, отдавая затем свои оригиналы «в набор» машинистке. Ничего не поделаешь, с возрастом воспринимать нововведения становится все сложнее.

Кстати сказать, в организации выступлений в Египте, как за несколько дней до этого в Тунисе, ключевую роль сыграл именно Интернет и его социальные сети. Накануне намечавшихся в пятницу, 28 января, массовых акций протеста руководство Египта поступило так, как один из персонажей песни Высоцкого про разволновавшихся обитателей сумасшедшего дома: «И тогда главврач Моргулис телевизор запретил». Интернет отключили, но было уже поздно.

Власть в стране три десятилетия монопольно удерживала в своих руках президентская Национально-демократическая партия, в которой, к неудовольствию оппозиции, главную скрипку в последние годы играл младший сын президента Гамаль Мубарак. Сам президент заканчивает пятый шестилетний срок пребывания у власти. Он явно планировал вновь выставить свою кандидатуру на предстоящих в сентябре этого года выборах главы государства. Еще в 1981 году, сразу после убийства президента Садата, в стране было введено чрезвычайное положение, в соответствии с которым полиция получила очень широкие полномочия и по существу вышла из-под контроля. Сохранение чрезвычайного положения власти мотивировали необходимостью борьбы с проявлениями терроризма со стороны исламистов (его волна захлестнула страну в первой половине 1990-х годов).

Именно исламисты в лице исторической ассоциации «Братья-мусульмане», основанной еще в 1928 году, традиционно считались главными противниками египетского режима. Официально ассоциация запрещена, она действует полулегально. Сконцентрировавшись на том, чтобы не допустить исламистов к власти, режим не расслышал или не захотел услышать тревожные сигналы, поступавшие от либеральной оппозиции.

Шаги в направлении политической либерализации, предпринятые режимом, были куцыми. С 2005 года выборы президента стали формально более демократичными — прямыми и проходящими на альтернативной основе, но в условиях господства правящей партии эта система все равно не оставила оппозиции никаких шансов на продвижение к власти своего кандидата. Обещанные Мубараком накануне президентских выборов 2005 года отмена чрезвычайного положения и замена его законом о терроризме, а также перераспределение власти между президентом и правительством в пользу последнего, фактически так и остались обещаниями. Чрезвычайное положение было в прошлом году отменено лишь частично, закон о терроризме все еще не принят, а внесенные в 2007 году поправки в Конституцию, касающиеся перераспределения власти, оказались косметическими и были отвергнуты оппозицией.

Чашу терпения оппозиции переполнили состоявшиеся накануне Нового года парламентские выборы, на которые она возлагала немалые надежды. Они проходили с многочисленными нарушениями, в результате которых правящей партии по существу удалось не допустить в парламент представителей ни религиозной, ни светской оппозиции. Из 508 депутатов Народного собрания лишь 14 (!) представляют различные оппозиционные силы. Последовавшие вскоре после выборов события в Тунисе и бегство президента Бен Али воодушевили египетскую оппозицию, решившую, что ее час настал.

Как видим, главная причина нынешних событий в Египте — несоответствие архаичной политической надстройки либеральному экономическому базису. Но были и внешние факторы, косвенные и прямые, подтолкнувшие оппозицию к действию. Начну с косвенных.

В советские времена, чтобы не допустить воздействия на людей чуждой социализму идеологии, наши власти просто глушили «вражьи голоса». Других способов пропагандистского воздействия на советских людей, кроме радио, в ту пору не было. С появлением Интернета и спутникового телевидения информационные границы государств стали абсолютно прозрачными. В некоторых странах, правда, пытаются цензурировать Интернет, в Саудовской Аравии, например, запрещены «тарелки», без которых принимать спутниковые телеканалы невозможно. Но все эти усилия не слишком эффективны.
Основные информационные потоки идут, естественно, с Запада. Египтяне не находили в них прямых призывов к выступлениям против режима, хотя нередко и встречали его критику за отсутствие в стране должного уровня демократии. Но вот чего там было с избытком — так это прямой или завуалированной рекламы западного образа жизни, которая не могла не воздействовать на умы части египтян, особенно представителей нового среднего класса. В Египте, по данным местной печати, 20 млн. пользователей Интернета, а «тарелки» можно увидеть даже на крышах деревенских домов.

Но был и прямой внешний фактор, воздействовавший на оппозицию. Официальные лица США и Западной Европы в переговорах со своими египетскими коллегами не раз выражали недовольство «низким уровнем демократии» в Египте, «нарушениями прав человека». Так, 19 декабря 2005 года Конгресс США принял резолюцию с призывом к президенту Бушу «выразить с несомненной ясностью разочарование Соединенных Штатов поведением правительства Египта во время президентских и парламентских выборов» и увязать предоставление ему помощи с уровнем прогресса в политических реформах. Буш не послушал Конгресс, но информация об этой резолюции, как и иная подобная критика Запада, попадала в печать, в том числе и египетскую, создавая у светской оппозиции впечатление, что «заграница нам поможет». Из недавних материалов WikiLeaks явствует, что такая помощь, хотя и в ограниченных масштабах, действительно оказывалась. Так, в 2008 году посольство США в Каире, как пишет «Дэйли Телеграф», «помогло молодому диссиденту посетить организованную при поддержке США встречу активистов в Нью-Йорке». Впрочем, в ту пору американцы посчитали планы либеральной оппозиции сменить режим в 2011 году «крайне нереалистичными».

Несмотря на то, что Египет считается одним из основных союзников США на Ближнем Востоке, у Вашингтона были основания желать замены режима в Каире на либеральный. Дело в том, что президент Мубарак проводил патриотическую внешнюю политику, далеко не совпадавшую с политикой США. Разногласия существовали по таким ключевым проблемам, как палестинская, Ирак, борьба с терроризмом, распространение ядерного оружия. Либеральный же режим легче было бы встроить в фарватер своей политики.

К инициированным либеральной оппозицией выступлениям тут же присоединилась оппозиция исламская, имеющая более глубокие исторические корни и немалую поддержку населения, закаленная в противоборстве с властями. Создалась угроза того, что исламисты на гребне массовых выступлений оттеснят либералов и придут к власти.

О том, что Запад поначалу не исключал такую возможность, говорит его первая осторожная реакция на события в Египте. Призывая Мубарака провести глубокие реформы, руководители и США, и стран Западной Европы не поддержали требований оппозиции об его отставке. А Израиль вообще призвал Запад поддержать Мубарака. Нет оснований сомневаться в том, что израильские спецслужбы хорошо знают реальную расстановку сил оппозиции.

На вторую неделю событий позиция Запада стала жестче, руководители США, Англии и ряда других государств стали призывать к немедленной трансформации власти, однако никто из западных лидеров пока прямо не призывал Мубарака уйти. Думаю, что главная причина этого — в позиции египетской армии. Она не поддержала выступления, сохранив верность режиму, и ясно дала понять, что не допустит его насильственного свержения. Это значительно снизило вероятность того, что на волне массовых выступлений исламисты придут к власти. У них нет харизматичного национального лидера типа аятоллы Хомейни, и на президентских выборах шансы на победу кандидата исламистов сомнительны.

Лидеры исламистов держались в тени, за спиной возглавившего либеральную оппозицию бывшего главы МАГАТЭ Мухаммеда аль-Барадеи. Этого человека, много лет прожившего в Европе, египетская «улица» практически не знает. С руководством «братьев-мусульман» его объединяет примерно то же, что Немцова с Лимоновым. По большому счету для исламистов это фигура неприемлемая, потому что он слишком тесно связан с Западом.

Президент Мубарак сделал несколько шагов в сторону оппозиции. 28 января он впервые назначил вице-президента, а по существу — преемника, 74-летнего директора Службы общей разведки генерала Омара Сулеймана, к которому у оппозиции нет личных претензий. Убраны со своих постов и наиболее раздражавшие оппозицию члены правительства — премьер-министр, министры внутренних дел и экономического блока. 1 февраля Мубарак заявил, что не будет выставлять свою кандидатуру на президентских выборах в сентябре, и пообещал до этого времени провести соответствующие политические реформы. Это заявление раскололо оппозицию, частично удовлетворив либералов, но не исламистов, и вывело на улицы сторонников Мубарака. На момент написания статьи (3 февраля) вероятность сохранения режима с его последующей мирной трансформацией оставалась довольно высокой.

Владимир Беляков, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института востоковедения РАН, профессор Военного университета