«У них ресторанное мышление, мысль короткая»
--------------------------------------------------------------------------------------------✂--------

Перед
концертом на него пришел посмотреть «Рогожин». Стало понятно, о ком
идет речь, когда он пояснил чуть подробнее: «Дмитрий, кажется, наш
человек в НАТО». Удивления это не вызвало. Напротив, можно было ожидать,
что в зале будет ДПНИ и «Славянский союз» в полном составе. Но в этот
раз они не пришли.

У входа в столичный клуб «Икра» за полтора часа до концерта Игоря
Растеряева столпилось человек 300. Билетов в кассе не было, но публика
рассчитывала, что как-нибудь все образуется. На четвертый по счету
концерт «звезды Рунета» (так его обозвали в одном из немногочисленных
интервью) собралась вся «уютная жэжэшэчка». Каждый третий был в очках и
сильно напоминал сисадмина. Казалось бы, ну какое им дело до комбайнеров
и русской деревни?

«Игорь, в следующий раз снимай «Олимпийский»!», – орали те, кому не
посчастливилось стоять у сцены, и кто слушал концерт на задворках
большого зала «Икры». Рядом с нами стояла высокая, сильно
декольтированная блондинка. Весь концерт она пританцовывала. Задумайтесь
на минуточку: пританцовывала под гармошку.

Мы общались с Игорем Растеряевым перед концертом и нужно признать,
что раскрыть его не получилось. Не потому что он пустой (хотя сильно
наполненным его тоже не назовешь), а потому что он какой-то совсем
бесхитростный. Без двойного дна и подтекста. Он не любит критики, живет в
мире со всеми явлениями российской действительности и искренно
интересуется только рыбалкой.

Было занятно: толпившаяся у входа «жэжэшэчка» с ее заботами и
приоритетами его совершенно не интересовала. Он ее интересовал
безусловно. Почему?

В интервью он объяснил про себя в двух словах. Все 30 лет интуитивно
ограждал себя от всякой лишней, неполезной информации. Поэтому
действительно многого не знает. И не стремится знать. Не хочет меняться.
Всем доволен. Читает Василия Шукшина.

«Новый Регион»: В ЖЖ активно обсуждался ваш скандальный поход на
телевидение, когда посреди программы вы встали и ушли, сказав «что тут
какая-то херня происходит».

Игорь Растеряев: УУУУУУ вы опять про это. Я не хочу это обсуждать.
Меня звали пообщаться о проблемах русской деревни. Я и пришел. А там
сидели косоротились два таких товарища... Мне бы на самом деле меньше
всего хотелось на эту тему разговаривать. Я с таким трудом замял
конфликт. На ведущих все ополчились. Угрозы в их адрес какие-то стали
поступать. И в группе (на сайте в «Контакте») все их ругали. В общем по
ним это сильно ударило.

«НР»: Понятно. Не будем это обсуждать. Скажите, вы русский?

И.Р.: Такие скользкие вопросы задает этот «Новый Регион». При
последней переписи населения я вписал себя казаком. Моя мама –
Салмаланина Лариса Танафьевна – русская.

«НР»: После песни «Казачья» вас можно смело записывать в русские националисты.

И.Р.: К русским националистам я себя не отношу. Так и запишите на
свой диктофон. У нас на хуторе в Раковке живет много татар. Отличные
ребята. А песня «Казачья» историческая. Она о событиях 15-16 веков,
когда донские казаки отражали натиски турок. Когда я ее писал, то меньше
всего думал о националистах.

«НР»: Есть такие парни сегодня на юге, которые мечтают дать «смуглому красавцу» в голову заточенной железкою?

И.Р.: В 15 веке были, я вас уверяю. Сейчас не знаю.

«НР»: Считаете себя талантливым человеком?

И.Р.: Сложный вопрос. Я написал 3 нецензурные песни и 5 нормальных. Мало пока.

«НР»: Давайте поговорим о проблемах русской деревни. В начале
ноября всю страну потрясла страшная смерть 12 человек в станице
Кущевской. Стали говорить о том, что весь юг страны под бандитами живет.
Это правда?

И.Р.: Я в деревне всегда живу и жил летом. Под бандитами никогда не
ходил. Ничего про них даже не слышал. Знаю, что в лихие 90-е на фермеров
оказывалось давление. У меня в деревне нет никакого бизнеса, никаких
хозяйственных дел, я не сталкивался с бюрократией сельской на уровне
райцентра. Поэтому ничего про эти дела сказать не могу.

А про деревню… не надо думать что там уж так все плохо. Черными
тонами расписывать. Наш юг относительно благополучный, полгода лето, все
растет. Там полегче, повеселее. Самый мрак, где север – Пермь,
Архангельск, Омск.

«НР»: Вы считаете, что климат все определяет?

И.Р.: Во многом климат определяет…. Работа на земле, есть рабочие
места. Где посевернее – все производства позакрывали. Там мрак. Но я там
не был.

«НР»: Мы вот уже раз 15 прослушали песню «Ромашки», и нам не дает покоя вопрос: так кто же все-таки подставил Васю и Рому?

И.Р.: Да ситуация вот эта вся. Все сверху идет.

«НР»: Вы оппозиционер? Сейчас вот Юрий Шевчук открыто выступает против режима.

И.Р.: Я не оппозиционер и не сторонник какой-то партии. Я надеюсь пройти жизненный путь под собственными знаменами.

«НР»: Слушайте, но вот придут к вам завтра из «Единой России» и
скажут: «Нам надо помочь», впереди парламентские выборы, президентские.
Репертуар у вас подходящий. Поедете агитировать?

И.Р.: Пока ко мне из «Единой России» никто не обращался.

«НР»: Ну обратятся. Посмотрите аншлаг полный, в кассе нет билетов. Люди на улице стоят. На вас обязательно обратят внимание.

И.Р.: Жареное все спрашиваете. Когда придут, тогда обсудим. На самом
деле никто не может говорить, что чего-то никогда не сделаю. Я еще 3
месяца назад понятия не имел, что у меня будут концерты в Москве. Жил в
Раковке, ловил сомов. Так что разговоры о будущем, – самое неблагодарное
дело.

«НР»: Как сложно из вас что-то достать.

И.Р.: Я всю свою жизнь надежно ограждал себя от всякой ненужной
лишней информации. Поэтому очень мало знаю жизнь, мало знаю того, что и
надо бы знать. Той же классики не читал. Варился в своем соку.

«НР»: Вообще ничего не читаете?

И.Р.: Почему? Я Довлатова читаю, Виктора Астафьева и Василия Шукшина.

«НР»: А когда в ЖЖ появитесь?

И.Р.: Где? Что такое ЖЖ?

«НР»: Вы это специально сейчас? Это постанова такая? В Живом журнале когда писать будете?

И.Р.: Не знаю, не думал, не планировал.

«НР»: Так чем все-таки отличаются деревенские люди от городских?

И.Р.: Ничем не отличаются. Люди одинаковые, у них общие жизненные
приоритеты. Информационное поле объединяет. Вот у городских мысль
короче. Мы приезжали с московской делегацией в Раковку. Они наглядно
продемонстрировали короткое московское мышление. «Так, так, так,
ребятки. Через сколько нам уезжать? Через 4 часа? Что-то мне шашлычка
захотелось. У кого мясо купить? Барана? Где люди? Да вы не бойтесь, мы
заплААААААтим». На них все смотрят, как на идиотов. Деревенские говорят:
«Милый, где ты был 3 дня назад?» Мясо надо поймать, зарезать,
замариновать. Это все очень долго, очень непросто. Или спрашивают:
«Через 2 часа банька будет?». Не будет, конечно. Надо дровишки наколоть,
водички натаскать… У городских ресторанное мышление. У деревенских
меньше информации. Но они ее обмусоливают долго. Они глубже знают
предмет. Так формируется деревенская обстоятельность. В деревне они
знают свою жизнь досконально.

«НР»: Вам 30 лет. Помните 80-е, 90-е, нулевые. Какое время лучше? Советское?

И.Р.: Что хорошего было в Советском Союзе? Когда в деревню возили
масло и мясо. Из города в деревню возили продукты! Такая деревня не
может по определению быть хорошей, и страна не может быть хорошей.

«НР»: То есть совок вам не люб?

И.Р.: В 80-е очень бедно жили. В 90-х стало побольше всего
появляться. А когда хорошо: тогда или сейчас? Ну откуда я знаю? Это
городское мышление. Нет такого, что-то хорошо, а что-то плохо.

Мне было замечательно и в 90-е и в 80-е. Я ездил к бабушке Маше, и
меня там все любили. Мне хватало манной каши, и я был счастлив. Я рос
под рассказы о том, как бабушка питалась столярным клеем в блокаду и
считал себя всем обеспеченным. Не было компьютера. Но жизнь была
хорошая.

«НР»: Ну компьютер вам и сейчас не нужен, судя по ремарке про ЖЖ.

И.Р.: Пока не нужен.

«НР»: Водку пьете?

И.Р.: 8 лет не пью вообще.

«НР»: Какую песню на наш сайт выставить из пяти цензурных?

И.Р.: А поставьте «Ромашки».