В ком Россия нуждается сегодня, или поиск национальной идеи

В праздничные дни, когда телеканалы показывали фильмы о счастливом пионерском детстве, снятые в 70-е годы прошлого века, я впервые ощутил, что такое "конфликт отцов и детей".

Борис Клин, обозреватель "Известий"

Точнее, конфликта-то никакого не было — просто увидел, что моей 12-летней дочери эти киноленты непонятны и неинтересны. Ну, за исключением "Приключений Электроника". Тут как раз все ясно: посадить кого-то вместо себя для выполнения "домашних заданий" — извечная мечта школьника всех времен: от "папа решает, а Вася сдает" до "вкалывают роботы, счастлив человек". Но вот морально-этические проблемы, которые учились решать герои старых фильмов в школе и во время каникул, ей просто чужды. И ее ровеснице, моей племяннице, — тоже.

Наши дети зачастую сидят в тех же классах, что и мы. Только класса как общности уже нет. Отучился — и домой. Делать уроки, заниматься музыкой, в бассейн на тренировку... У нас все это тоже было. Но были еще и пионерский отряд, сбор макулатуры, субботники, стенгазеты, смотры строя и песни, "Зарница"... Все, что объединяло нас после учебы и превращало в коллектив. Где были свои ценности, иерархия, надо было выстраивать отношения, завоевывать место под солнцем. Воспитывались качества, важные и для "взрослой" жизни.

Нынешний класс — никакой не класс, не коллектив. Это нечто вроде вагона в электричке — так, попутчики. В итоге школа не только не воспитывает, но и не учит. Для учебы необходимо честолюбие. В советской школе оно возникало неизбежно, как восход солнца. Только хороший ученик мог стать старостой, председателем совета отряда, членом совета дружины и т.п. Плохой становился объектом насмешек в стенгазете.

Можно до посинения объяснять подростку смысл учебы, рисовать радужные перспективы высокооплачиваемой работы — эффекта не будет. Большая зарплата — это слишком далеко от девчонки или мальчишки, даже не решивших, кем они вообще хотят быть. И новый "крутой" мобильник, подаренный родителями, не заменит ощущения личного успеха. Дорогостоящие игрушки — результат успеха родителей. Детки — не дураки. В бедных семьях они могут хоть лоб расшибить о классную доску, но не получат того, что без особых усилий достается более обеспеченным сверстникам. А вот школьная общественная жизнь в пору нашего детства предоставляла возможность повысить статус независимо от импортных джинсов и прочих шмоток, купленных папами и мамами.

Тут нет ни капли ностальгии по тем временам, когда солнце грело теплее, а трава была зеленее. Дури тогда хватало. Но полная ликвидация в школе общественной детской организации оказалась уже полной дурью.

В апреле в 19 регионах начнется эксперимент по преподаванию в школе "Основ религиозной культуры и светской этики". И если изначально речь шла о культурологическом предмете, то теперь — о воспитании. Опытные педагоги, с которыми я обсуждал эту тему, от публичных споров воздерживаются. В частных беседах — лишь усмехаются. Они убеждены: на уроке можно дать определенный набор информации, знаний. Воспитание — задача для внеклассной работы. "Но кого мы должны воспитать? — спрашивают они. — Где государственный заказ?" Раньше страна нуждалась в строителях коммунизма, а в ком она нуждается сегодня? Ответа на этот вопрос нет, а он необходим.

Ни люди, ни государства не могут жить без ясной цели. До революции 1917 года Россия была православной империей, покровительницей православия и защитницей православия во всем мире. После 1917-го цель сменилась, но тоже была. Уникальная цель: построение коммунистического рая на земле. Цель есть у США, они стремятся распространить на земле свой демократический рай — вполне себе великая цель, чтобы пожертвовать ради нее жизнью. Израиль дает евреям возможность быть самими собой, не опасаясь погромов. И это тоже придает смысл жизни его гражданам. А каков смысл жизни российского гражданина?

Государство, как за спасательный круг, ухватилось за религию. Но провозгласить Россию православным государством нынче затруднительно. Вот "Единая Россия" вроде бы обсуждала возможность объявить православие основой модернизации. Но тут же пошли опровержения. Ясно, остальным-то обидно. Однако если Россия на роль Третьего Рима вновь не претендует, то православным можно быть и в Греции, Болгарии или Румынии... Иудеем — окажется удобнее в Израиле, а исламских стран так и вовсе свыше 20. Не следует забывать, что и традиционные ценности, о которых так любят поговорить с высоких трибун, у верующих людей различны.

Настолько, что предложения о проведении межрелигиозных диспутов отвергаются всеми и одинаково: "Такой спор приведет лишь к взаимным оскорблениям". Представители традиционных конфессий могут сосуществовать рядом без кровопролития, обнаружить согласие по вопросам налогообложения религиозных организаций и даже сойтись в неприятии гомосексуализма или сожительства вне брака. Но неужели для фундамента государства достаточно лишь общего неприятия некоторых видов половых связей?

Традиционные российские конфессии слабо подходят в качестве объединяющего фактора и в силу того, что участие в общинной жизни с точки зрения богословия не является непременным условием для вечной жизни. Более того, участие в общественной жизни, в делах государства сильно осложняет процесс достижения личной святости, поскольку требует многочисленных компромиссов. Сколько упреков сыпется на головы покойных и ныне здравствующих религиозных деятелей за сотрудничество с властями!

Но все это не отменяет факта: именно отсутствие общих целей и нравственных идеалов породило чудовищный размах преступности, коррупции в частности, бедность, крах систем ЖКХ и здравоохранения, школы и прочие беды. Можно до бесконечности реформировать различные министерства, переписывать законы, ужесточать контроль — ничего не выйдет.

Тут мне следовало бы предложить рецепт выхода из кризиса. Ту самую великую цель. Увы. Не могу. Такое под силу лишь гению. Его именем и назовут детскую общественную организацию, где, надеюсь, хотя бы наши внуки смогут учиться отстаивать свою точку зрения, учиться любить друзей и ненавидеть врагов той светлой жизни, к которой будет стремиться страна. Правда, надежда весьма слабая. Двадцать лет дискуссий о национальной идее прошли впустую. А недавно Патриарх Кирилл объявил, что и придумать такую идею невозможно в принципе, и зря эксперты только на правительственных дачах просиживали.

А может, еще попробовать? Все-таки важный вопрос — зачем живем?