А.Г.Лукашенко: Спасибо, во-первых, за оценку действий наших ребят. Честно говоря, я от вас впервые слышу такую оценку через министра... У нас, кстати, россиянин возглавляет Министерство по чрезвычайным ситуациям. Службу безопасности Президента возглавляет оренбургский парень. Москвич - министр обороны. Министр иностранных дел - русский человек. Вице-премьер Кобяков - москвич. Ведет как раз переговоры по Таможенному союзу. А вот белорусов в руководстве и в правительстве Российской Федерации нет. Но это так, для сведения. Чтобы вы понимали: мы абсолютно доверяем русскому человеку, россиянину...

Я министру по чрезвычайным ситуация одно сказал: попроси ребят, чтобы они не подвели Беларусь. Это горит не Россия - это горит наша земля. И когда они вернулись, с гордостью передали мне, что мы не допустили трагедии. В нашей зоне ответственности ни одной деревни не сгорело. Ни одного дома. И я со слезами на глазах их благодарил за то, что они честно это сделали.

Но знаете, как некоторые интернетовцы и СМИ отреагировали, и ваши политологи, которые у вас вокруг Кремля ходят? Я не буду называть их фамилии. Мол, батька прислал команду спасателей тушить Россию. И оператора наш бардак снимать. А потом критиковать нас. Вот дословно то, что мы читали. Мне не обидно... Нашим людям обидно. Вы Италию благодарили на центральных каналах за вертолет, который прислали. Азербайджан - за вертолет. Или еще за что-то. А наших полторы сотни с машинами и вертолетами работали - ни слова. Поэтому я и говорю, что вы первый человек, который действительно как русский человек от души сказал о работе наших людей. Более того, они рассказали, что приехали туда экипированные по полной программе. А у некоторых россиян даже лопат не было. Делились всем, чем надо. Объединились, методики разрабатывали борьбы с огнем. Если надо вам, мы могли бы специалистов прислать, которые умеют бороться с огнем против огня. Потому что верховой пожар только огнем можно потушить. И вообще, чтобы вы знали, я поручил своему премьеру позвонить его коллеге и предложить помощь. У нас ведь похожая ситуация была. На юго-востоке и востоке, что к России прилегают. Жара.

Разница в том, что мы не разогнали лесников. Лесную охрану. Наоборот, мы ее усилили за эти годы. У нас же 33 процента лесов. У вас тоже их немало. Наверное, процентов 30. За ними же надо смотреть. Их надо сохранять и охранять. И у нас целая система выработана. Беспилотники, вертолеты, легкие самолеты барражировали каждый день. Где только дымок - туда десант. То есть в зародыше тушили. Мы ни одного дома, слава Богу, в этом году не сожгли. Мы не допустили возгорания деревень даже самых глухих. Но ситуация была кошмарная. Но с запада заливало дождем. От Европы. И я говорю: позвони Путину. Опасно. Может жара пойти. А мы с запада снимем все части и бросим, допустим, на Нижний Новгород. Ведь показывали, как он туда ездил. Катастрофа была. Скажи только, разберемся там в течение недели. Аховая ведь была ситуация. Не согласились. Мы хотели им предложить белорусский вариант - наблюдение, десантирование, тушение. Они согласились только на машины и вертолет, который воду подвозил. Не знаю, может, секреты у вас какие-то от белорусов. Но мы и так знаем, что где расположено, в том числе и ядерные объекты. Для нас это не секрет. Наверное, какая-то другая причина.

Что касается наших отношений, я уже об этом говорил. Пожара пока нет. Но отдельные возгорания существуют. Будем тушить вместе с вами. Но мы не будем инициировать эти возгорания. Я вам обещаю, мы не будем.

Андрей Бурцев, "Пятый канал": Александр Григорьевич! Как Вам кажется? То, что Москва называет приведением цен для Беларуси на энергоресурсы к рыночным? Это действительно чисто рыночные отношения? Или в этом есть какое-то посягательство на белорусский суверенитет?

И второй вопрос, он касается выборов. Вот комментируя итоги выборов 2006 года, Вы сказали о том, что для того чтобы они были признаны Евросоюзом (я не знаю, иронизировали Вы или нет), их пришлось фальсифицировать в меньшую сторону.

А на будущие выборы Вы уже определили себе барьер, который лучше?

А.Г.Лукашенко: Да, определил. Мне хотелось бы, чтобы за меня проголосовало две трети населения. Это конституционное большинство населения. Это высочайшая степень доверия, если за меня проголосует 70 - 75 процентов населения. Не надо 95 и 97, как было в прошлый раз.

Но если люди будут идти и голосовать за Лукашенко, то вы их, пожалуйста, на пороге не держите.

Андрей Бурцев: А относительно вот цен на энергоресурсы...

А.Г.Лукашенко: Это их товар. Мы это понимаем. Они хотят продать его таким образом. Ну какая же здесь рыночная цена? Рыночная цена устанавливается за счет спроса и предложения. В результате конкуренции. Нам приходят и говорят: цена будет такая. Мы говорим, да нет, это нелогично. Приводим массу доказательств. В том числе цены в Европе. И задаем вопрос: ну почему у вас доходность "Газпрома" в Беларуси выше, чем в Германии? Чем мы это заслужили? Ответа нет. Это монополизм. Какие же это рыночные отношения? Это, во-первых. Во-вторых, допустим, мы требуем нерыночных невысоких цен или немаксимально высоких. Ну так и мы же услуги бесплатно оказываем. Вот то, что вы видели - 1.600 ваших объектов сопровождает наше ПВО от Балтики до Черного моря. Это чего-то стоит? Это же безопасность государства. Вы же нам ни копейки за это не платите. За базы, как Украине за Севастополь 40 миллиардов не платите. Я вообще не могу Беларусь ни с какой другой страной сравнить. Вот вы захотели в Минск приехать. У вас были проблемы? Абсолютно нет. Да, у нас на улице для вас любой снимет последнюю рубашку и отдаст. Это дорогого стоит. Это же просто так не приходит. А я начинал ни с этого. Я ведь пришел после националистов. У нас выборы были первые президентские, состоялись после того, когда у власти были националисты во главе с Шушкевичем, вам известным. Русские сидели на чемоданах. У нас шло очищение общества, прежде всего, от русских. Я же это повернул вспять. Мы ведь провели референдум о Союзе Беларуси и России. Нас нечего обвинять. Возьмите документ, Договор о создании Союзного государства. Вот здесь правильно девушка говорила о законе. Есть Договор. По нему в России и Беларуси проводится референдум по образованию Союзного государства. Референдум по Конституции.

Почему вы не вынесли в России на референдум Конституцию Союзного государства? Почему вы не согласились? Там все прописано: устройство, власть, финансовая, экономическая системы. Но вы на это не пошли. Почему? Вот поэтому и говорим о ценах: рыночные, не рыночные. Может быть, и не рыночных цен мы требуем. Мы и не требуем. Просим: "Ребята, мы братские народы, мы договорились, у нас есть договоры, давайте в рамках этих договоров работать. Если они несправедливы - давайте садиться за стол переговоров и будем искать справедливость. Мы вам будем платить, а вы нам будете платить". Ведь все, что едет, летит, ползет, пешком ходит через Беларусь в Европу и наоборот дорогого стоит. 100 миллионов тонн грузов из Европы и обратно перевозится через Беларусь. Сколько заплатили за это? Ноль. А нам это обходится в нормальную копейку. И потом, это наш ресурс. Наше транзитное положение - это наш ресурс. Как у вас нефть, газ. Мы за них платим. Платите и вы. Нет, обижаются. Нельзя все это просчитать. И слава Богу. И не нужно. Не в убыток же здесь работает "Газпром"! Абсолютно не в убыток. И потом, вы имейте в виду, что мы со своим товаром к вам приходим и упрек к нам только один - продаете по низким ценам. Однажды мне в одном городе, в Кемерово, по-моему, об этом сказали. Я говорю: "Слушайте, сколько тысяч тракторов надо и машин?" - "Столько и столько". - "Вот тут на площадь перед администрацией пригоню и поставлю. Мне не нужна высокая цена. 9 тысяч долларов тогда стоил трактор. Народу скажите об этом и продайте за 25 тысяч". Нет. Они говорят, что мы демпингуем на вашем рынке. Да нет! Мы конкурируем. У вас же не только мы поставляем тракторы. Мы вынуждены конкурировать. Чего нас упрекать, что мы по более низким ценам продаем?

Если цена высокая на газ, на нефть, конечно, цена будет расти и на продукты питания, которые сегодня вам нужны. Вы тут живете, и я уверен, что никто не отравился ни от нашей водки, ни от вина даже, которое мы тут из плодов и ягод делаем, ни от нашей колбасы, ни от чего. Нормальные и молочные продукты. Европа сегодня у многих предприятий покупает наши продукты, мы сертифицированы там. Поэтому качество нормальное, цены нас устраивают. Но они гораздо ниже. Здесь рост? Ну так рост и там происходит. То есть все это ложится опять же на российского покупателя. Поэтому все эти разговоры, что это рыночные цены или не рыночные, то же самое, как вот здесь девушка говорила, демократия - не демократия...

Альберт Адоев, "Калининградская правда": Александр Григорьевич, я здесь представляю единственный в России регион, из которого в Беларусь попасть не так просто. Если не считать воздушного сообщения. Мы в огромной степени зависим от транзита, который проходит, в том числе и по территории Беларуси. С каждым очередным обострением взаимного непонимания между руководствами наших стран нас в Калининграде пугают: Лукашенко перекроет газ, Лукашенко перекроет электроэнергию, чуть ли даже не железнодорожное сообщение. Скажите, чего калининградцам ждать от Лукашенко?

А.Г.Лукашенко: Знаете, очень не нравилось вашим руководителям, когда я говорил, что Калининград - это наш Калининград. В свое время в советские времена была идея присоединения Калининграда к Беларуси. Присоединяли - не присоединили. Но за Калининградскую область в плане удовлетворения потребностей, которые они там не смогли удовлетворить, отвечала Беларусь. Это, во-первых. Во-вторых, там немало живет белорусов. Этнических белорусов. В-третьих, если вы считаете себя, свою территорию небелорусской, простите меня за это, я скажу, что это не меньше белорусская территория, чем российская. Это моя точка зрения. И, последнее, вы никогда с моей стороны не видели плохого отношения к калининградцам. Даже при Анатолии Чубайсе, когда он возглавлял РАО ЕЭС.

Калининградскую ТЭЦ вам построили "под ключ" белорусы. Чубайс согласился. Он приехал принимать и говорит: "Да вы что, неужели это белорусы построили?" То есть у вас нет оснований меня упрекнуть, что я плохо где-то относился к калининградцам.

Были случаи, когда возникла ситуация, помните, с литовцами, поляками, трудно было там переезжать и прочее. Первые авиарейсы, организовывал "плохой" Лукашенко. Мы перебрасывали вас в Минск, а потом - в Москву. Потом - по железной дороге. И был случай, когда литовцы не пропустили железнодорожный состав в Калининград. И люди на рельсах остались. К вечеру эти люди были обеспечены жильем, питанием и всем необходимым.

Поэтому у вас нет оснований сегодня ждать от меня другого. Вот во всеуслышание вам говорю: если калининградцам нужно будет, я ведь понимаю, что вы отрезаны от России, мы у себя снимем, а вам отдадим. Поэтому, если вас пугают Лукашенко, вы им передайте, что при Лукашенко вы никогда от Беларуси не страдали и страдать не будете. У нас были прекрасные с вами отношения. Моим другом был военный человек из Балтфлота, губернатор Егоров. Пришел Боос, у нас с ним прекрасные были отношения. Сейчас вы решили поменять губернатора, пришел новый, поверьте, он никуда не денется от того, чтобы выстроить с нами хорошие отношения.

Пока вы достучитесь до Москвы, в Минске вы уже все получите. Я вам это говорю честно и откровенно. Потому что всегда было так. Поэтому не ждите от нас, простите меня, по-народному скажу, подлянки. И если кто-то там пытается подбросить эту идею, что вот тут, знаете, перекроем, закроем. Ничего мы не перекроем и не закроем. Поделимся последним. Имейте это в виду. Если будет не так, упрекнете меня потом.

Маргарита Маколкина, "Известия Мордовии": Я более 20 лет живу в прекрасной Республике Мордовии. Но кровь и истоки у меня из Беларуси. Мои родители живут в Могилеве. Вот одна из важнейших задач в Мордовии сейчас - празднование тысячелетия единения мордовского народа с российскими народами. Глава Республики Мордовия делает очень много, чтобы национальная культура больше развивалась и процветала. Скажите, как поддерживают государственные структуры Беларуси национальную, белорусскую культуру в других бывших советских республиках?

А.Г.Лукашенко: Ну как поддерживаем? Просят школу открыть - открываем. Просят автобус для школы - даем. Учебники - пересылаем. Недавно из Латвии ко мне обратился директор школы. Я говорю: ну, Господи, разве проблема школу оснастить? Давайте сделаем. Недавно он прислал мне такую вот петицию - благодарственное письмо. Ну я помог и забыл даже про это.

Недавно был в нашем художественном музее. Говорят, то надо, это надо. Хотя им и так государство уже немало помогло. Даже больше, чем надо. Если хотите, зайдите. Там отличная выставка. За 85 лет впервые показываем самые-самые высшие достижения наших художников: молодых, средних и народных художников. Говорят, надо еще кафе, еще что-то. Сколько стоит? 150 миллиардов рублей. За год не сделаем. Я говорю: "Ну давайте начнем. За 3 - 4 года сделаем". Это большие деньги. Вот так, понемножку и реализуем разные программы. И за рубежом, и внутри страны.

Вот вы белоруска, допустим, в Мордовии живете. Я уверен, что там точно несколько сот, а может, тысяч белорусов живет. Они молодцы. Я в курсе дела. В России сейчас переизбрали руководство диаспоры, как ее называют, - нехорошее слово. Я знаю, как они живут, работают. Через них мы помогаем. Словом, что они попросят, то мы и делаем. Плюс те запланированные мероприятия, которые у нас формализованы здесь. Я не сказал бы, что мы там что-то чрезвычайное делаем. Если просят белорусы, которые там есть, мы делаем. Если это не противоречит интересам той страны, где они живут. Все просто.

Георгий Кузнецов, газета "Восточно-Сибирская правда": Александр Григорьевич, мне очень приятно было слышать ваши слова о лесе. Я живу на берегу Байкала. В тайге. Для сравнения: у вас около 10 миллионов гектаров покрыто лесом, в Иркутской области - более 60 миллионов.

Но сейчас ситуация очень тревожная. С 2000 года указом Президента была ликвидирована самостоятельность федеральной лесной службы. И тут же был ликвидирован государственный комитет по охране окружающей среды. Таким образом, государственная система охраны природы в России была просто обрушена. У нас принято совершенно скандальное постановление премьер-министром, которое разрешает сбрасывать в Байкал стоки. Принят новый Лесной кодекс. Он нацелен не на выращивание, не на сохранение леса. Он направлен исключительно на то, чтобы легче было его рубить. А вы ежегодно восстанавливаете в 6 раз больше леса, чем у нас в Иркутской области.

Вот я хочу, чтобы как Президент и как человек Вы сказали о Вашем отношении к лесу.

А.Г.Лукашенко: Самый-самый важный вопрос как для человека и Президента. У меня особое отношение к природе. Я вырос на природе. Из леса кормилось тогда население. Это после войны было, 60-е годы. Лес для меня - это вс$. И вот приезжаю в деревню - я недавно был в своей деревне, и я поехал в лес. Первый раз я заехал летом - ужас. Ужас! Там захламленность была жуткая. Я не узнал того леса.

Ну, конечно, вырос, этот лес, за 30 лет, что я там не был. Но такого хлама я не видел. И я задаю вопрос губернатору: что у вас происходит? Он говорит: все сделали. И я поехал смотреть.

Да, действительно. Сделали лес таким, каким он должен быть. А теперь начинайте отсюда по всей стране делать такие леса...

Я знаю ваши проблемы. У нас тоже была эта проблема лет 10 - 12 тому назад. У нас рубили кругляком, вместе с россиянами в обнимку вывозили лес.

Кругляком у нас сегодня ничего не вывозится. За исключением балансовой древесины. Мы модернизировали деревоперерабатывающие предприятия. Сейчас завод построим по производству бытовой и газетной бумаги. Нам надо 25 миллионов кубов леса вырубать. Мебельную промышленность сейчас активизируем. Она у нас неплохая. Но мы ее расширяем. Ведь пропадает же древесина. Но категорически запрещено вывозить кругляком. Почему мы должны кормить немцев, поляков, французов, Великобританию? Почему? Перерабатывает, строит дома. Построили много заводов, которые производят готовые дома. У нас программа "Возрождение села" - надо очень много, тысячи домов. Мы предложили, кстати, погорельцам вашим построить несколько деревень в течение одного месяца. Не согласились. Наверное, у нас слишком низкая цена.

Мы очень далеко в этом отношении продвинулись. Но к лесу отношение трепетное. И прежде всего, у меня лично. Потому что я знаю, что такое лес. Что касается природы вообще... Наверное, только в одной стране, только у нас создана инспекция при Президенте по охране животного и растительного мира.

У нас разбой был. Я знаю, что такое рыбалка и рыба. Я вырос на природе. Кошмар был! Создал инспекцию. Сегодня вот я на Припяти часто бываю, там сегодня, если палец в речку сунешь, может сом откусить. Там столько сегодня рыбы! И мы не запрещаем ловить. И ваши люди приезжают: кто охотиться, кто рыбу ловить. Заплати за билет, садись и лови. Мы не запрещаем, но мы все привели в порядок.

Знаете, позавчера был разговор с обычными людьми, нашими белорусами, на эту тему. Они мне говорят: когда появилась инспекция, люди в больших погонах, милиционеры, КГБ, МВД, судьи, прокуроры перестали ходить на рыбалку - вот рыба и живет. Это очень мудро - простые люди сказали. Потому что весь разбой был от власти. Сейчас это очень опасно. Иди лови, но заплати.

Разбоя в лесу и на реках быть не должно! Это наше достояние.

Вы знаете, Россия - великая, там разного найдешь... на Алтае, на Камчатке. В мире ничего подобного не найдешь. Но вот такого места, как Беларусь, нет. Я часто говорю: "Три месяца - зима, три месяца - весна, три месяца - лето, три месяца - осень. Все по три месяца". И притом в последнее время очень четко, по три месяца. Ну немножко потеплели, конечно, зимы. Хотя прошлая зима была приличная. Сибирская зима. А может, забайкальская. Хорошая была зима.

Эту нашу уникальную природу мы не уничтожили. Беловежская пуща, Браславские озера, Припятский заповедник, Березинский заповедник... Все эти парки непосредственно подчинены Управлению делами Президента. Специально взял под крыло, под охрану. Чтобы не было разбоя. И наказываем за него жесточайшим образом.

Это надо сохранить. Это большие деньги завтра. Потому что, вы знаете: Европа загажена полностью. Европейская часть России - тоже не задыхается от кислорода. Это у вас там еще есть чистота, порядок. А в европейской части всего хватает. Когда Москва горела, я как раз занимался темой туризма. Я проехал по Нарочи, Браславским озерам, там, где мы туристические направления развиваем. И меня везде толпа людей встречает. Подхожу. Вы чего, спрашиваю? "Александр Григорьевич, мы из Москвы, из Питера. Мы хотели Вас попросить. У нас вот путевки заканчиваются, а Москва горит. Не отправляйте нас туда". Дышать, говорят, нечем. У директора спрашиваю, он отвечает: "Завтра люди новые заезжают. Куплены места здесь". Я говорю: "В коридоре ставь кровати, но людей не выгоняй". И они еще месяц жили. Я дал команду, чтобы ни одного москвича не отправляли, даже если закончилась путевка.

И вот тогда я иду - там, в Витебской области, тоже жарища. На севере нашем - 37 градусов. И думаю: "Какое счастье, что мы вот это все сохранили". Вот она - вода, вот - лес, вот эта природа. Это великое дело.

Посмотрите на Минск. Он что, на Москву похож? Центр Европы. Вы что думаете, сюда не хотят приехать и построить небоскребы, какие-то башни, "стекляшки"? Хотят. Но вот был бы здесь мэр Минска, он бы сказал, какая здесь политика. Сносим что-то - в центре Минска или там, где "спальных" районов много, - и строим парки. Там по несколько десятков тысяч человек проживает.

Вот недавно Комсомольское озеро привели в порядок. Не знаю, были вы там или нет? Фонтан сделан. А его никогда не чистили. Мы вычистили все. Зачем? А рядом огромный "спальный" район. Людям нужна чистая вода. Это фактически из бассейна питьевой воды мы перебрасываем сюда воду. Ну пусть люди с детьми на эту травку приходят. Трасса вблизи, где я постоянно езжу в резиденцию городскую и из нее. Лежат дети маленькие, женщины, мужики, девчонки - ногами мне только машут. Люди отдыхают в центре города. Что в этом плохого? Это же прекрасно.

Мы, кстати, не перенаселяем Минск. Вот сейчас принято мной решение, что сколько есть населения в Минске - столько достаточно. Не надо в Минске все строить. Зачем мы стягиваем трудовые ресурсы только в Минск? Уже 20 процентов трудовых ресурсов здесь. Сейчас строим спутники Минска. Города за 15, 20, 30 километров от столицы. Чтобы можно было просто приехать человеку на работу, если он хочет. Строим другие малые города. Программа возрождения села работает. У нас полторы тысячи агрогородков построено за 7 лет. Может, были вы в каком-то агрогородке, видели. Ну, дошлифуем мы их за 2 года. Но там уже гордо люди живут. Там есть все необходимое начиная от детского садика и заканчивая теплой водичкой в любое время года. А иначе как?

И все это в мире и согласии с природой.

Вот в следующий тур надо просто отвезти российских журналистов в Беловежскую пущу. Чтобы вы увидели, как мы сохранили этот лес. Вы увидите то, чего даже на Байкале не видели и в Забайкалье. Вековой лес! Мне пришлось недавно, у меня есть такое увлечение, рубить дрова. Нагрузка самая тяжелая. Даже тяжелее, чем косить. И вот мы приехали туда, и директор говорит: "Александр Григорьевич, недавно пришлось спилить сосну. Ей 450 лет. Начали ее распиливать бензопилой. И на высоте где-то метров 15 - 20 находим дупло. Когда сосне было 200 лет, это 250 лет назад, человек бортничеством занимался. Вырубил это дупло, чтобы пчел туда поселить". Ну я пилю дальше, а он, ой, стойте, кричит. Я говорю: чего ты? Вы же посмотрите, что это! Это же достояние музейное. И начал мне рассказывать. Он молодец, разбирается в этом. Ну что, мы отпилили и в музей отвезли. Мало того что Президент распилил, так еще и 250 лет тому назад это вот дупло было сделано. И вот приедешь в эту Беловежскую пущу - ходишь, радуешься. Скажу вам откровенно, я никогда в руки не взял ружье, будучи Президентом. Никогда. Надо планово отстреливать животных, а я говорю - нет. Вы, пожалуйста, сами. Чтобы не было излишков - отстреливайте. Но я никогда с ружьем в Беловежскую пущу, в парк или в лес не заходил. Какое у тебя будет отношение, такое будет у подчиненных. И это все передается людям.

Недавно тоже разговор зашел о лесе. Мне говорят: Александр Григорьевич, давайте нам пулеметы. Развели столько кабанов, что надо с пулеметов кабанов отстреливать. Это действительно уже перебор. Поэтому если есть желание поохотиться - пожалуйста. Только на кабана.

Это не только мое личное отношение, у нас такое отношение и у людей. Всякое, конечно, бывает. Но разбоя нет. Потому что мы не разрушили систему, которая была. Мы ее усовершенствовали. Знаете, в чем, насколько я понимаю, ваш недостаток? Не надо было в аренду отдавать лес. Это хуже, чем собственность. Ну что такое арендатор? Это не его. Выпилил, вывез, продал, не заплатил ничего государству, а потом лучше пусть оно подожжется, пусть сгорит, все спишется. Аренда - это же хуже, чем государственная собственность. Ладно бы уже частнику отдали и со всей ответственностью спросили.

И знаете, я много слышал, что надо законы принять. Возродить федеральный надзор и прочее. Ну и что? Ну возродили федеральный там надзор, службу и что? В стране должен быть порядок, понимаете? Ибо будет, как эта девушка сказала: закон есть, но его никто не соблюдает. Из Москвы всё не проконтролируешь в губерниях России. И надо дать право по-настоящему хозяйствовать. Это и ценообразование, и планы, и доведение заданий, и прочее. Чего мы этого боимся? Японцы несколько десятков тысяч планов сегодня составляют. Восстанавливать надо лес. Рубят - восстанови, ураган прошелся - восстанови.

Поэтому, если вы примете только закон и от одной системы перейдете к другой, уже в ближайшие 5 - 6 лет увидите, что это не даст эффекта. Если в целом не будет порядка в стране.

Голос. Александр Григорьевич, в этой поездке мы увидели такое идеальное государство, где предприятия процветают, улицы чистые, власть понимает людей, нет преступности. Как нам сказали, на всю Минскую область всего 9 наркоманов. Но не является ли это такой глянцевой стороной нашей поездки? Какие все-таки проблемы есть в Вашей стране, если не касаться внешней политики?

А.Г.Лукашенко: Вы знаете, если Вам так сказали, - это вранье. И наркоманы у нас есть. Куда они делись? Вы знаете, что когда мне европейцы начинают говорить: мы с вами не будем сотрудничать. Я говорю: хорошо. Радиоактивные вещества, нелегальная миграция, наркотики, оружие - мы на своей границе это задерживать не будем. Зачем? Идут к вам из Афганистана и других районов - и пусть идут. Вы там с ними разбирайтесь. Везут вам туда оружие, ну и пусть везут. Чего мы должны тут выстраивать систему, ловить? Или радиоактивные вещества. Это не один случай на границе, когда мы задерживаем трафик в Европу.

Здесь был один из основных трафиков. Сегодня его нет. Потому что у нас за деньги через границу наркотики не провезешь. Ни туда, ни обратно. Я не говорю, что не возят. Возят. Но борьба очень эффективная. И сейчас мы заметили: через Прибалтику и Украину пошли основные миграционные потоки.

Недавно у меня пограничники-европейцы собирались и показывали эти транзитные потоки. То есть мы эффективно начали с этим бороться. За свой счет. Сейчас, правда, европейцы начинают платить за это. Потому что я их предупредил: я не буду здесь их ловить. Но если идет этот наркотрафик через Беларусь в том числе, что думаете, наши не нюхают тут и не колются и не пьют?

Есть. Все есть. И не 9 человек. А я уверен, что больше тысячи по стране. Поэтому если Вам сказали, что 9 человек - это полное вранье. Но, может, у них зарегистрированы какие-то там больные 9 человек. Хотя я вот не знаю. Мы можем сейчас запросить информацию, сколько у нас зарегистрировано официально.

Хочу Вам прямо сказать: у нас не идеальное государство. Наше государство не может быть идеальным, потому что оно не может себя самоизолировать, даже если в хорошем смысле слова. Как мы можем защититься от этого?

Рядом - Россия. Через Россию идет поток всей этой гадости, начиная с Афганистана. Разворошили там все в Азии. И этот поток, мы же когда на ОКДБ собираемся, всегда первый вопрос о нем. Ну как мы можем от этого быть застрахованы?

Страшная проблема - пьянство. Ну как мы можем меньше пить, чем россияне? Один народ: пьем так же, как и вы. Пожестче немножко на производстве спрашиваем, может быть, за это пьянство.

На улице мимо пьяного никто не пройдет. Я имею в виду милиционер или даже люди. Могут голову отвернуть в парке или куда-нибудь сбросить, если ты пьяный идешь и цепляешь кого-то плечом. То есть нетерпимость эта есть. Но пьем не меньше вас.

Поэтому если Вам сказали, что у нас не пьют, - ерунда это все. Пьют. Пива меньше, правда, на человека выпиваем. Была поставлена задача, чтоб догнать Россию по потреблению на брата пива и чуть-чуть понизить крепких спиртных. Потом мне говорят: да нет, это тоже плохо. Так я уже не знаю, что теперь делать.

Что касается глянца. Я не думаю, что Вас возили и показывали Вам самое-самое плохое. Но Вы имейте в виду, что у нас плохого хватает. Но это совершенно не то, что, допустим, я недавно в Евросоюзе увидел, когда полетел в Вильнюс. На вертолете. Знаю хорошо эти земли.

Там была высочайшая культура. Теперь все бурьяном заросло. Вы знаете, у нас такое если где-то и есть, то чуть-чуть. Не в таких объемах. То, что мы взялись за деревню, - это факт. Года два назад, в первый год президентства Медведева, мы из Бреста ехали в Беловежскую пущу. И вот он сидит и смотрит, вместе сидим в автомобиле, говорит: как я тебе завидую, такой урожай! А хлеба хорошие! И потом, Гродненская, Брестская области, сейчас уже даже Могилевская область, считайте, российская область, где я прожил свое детство, она уже больше миллиона тонн получает хлеба. Беларусь у нас вообще зона критического земледелия, чтобы вы знали. Это не Краснодарский край.

И он говорит: как я Вам завидую, как этого достичь? Я ему начинаю говорить одно - нет, у нас это невозможно, начинаю еще ему что-то там говорить - нет, это невозможно. Деревня спилась, и неизвестно, как сейчас вытащить деревню. То есть он сравнивал реалии российские, он нацпроекты возглавлял, будучи Премьер-министром, в том числе и сельское хозяйство. А я ему начинаю советы давать исходя из нашей действительности. Нет, это нам не подходит, нет, это уже тяжело сделать. Я вижу, насколько он озабочен этим и приводит в пример то, что он видел в Беларуси. Поэтому да, видели, наверное, лучшее. Я смотрю по Вашей программе. В Дзержинске были. Там птицефабрика полрайона земель забрала. В идеальном состоянии Дзержинский район.

Я когда-то давно был там на птицефабрике, министром забрали оттуда мы человека, а сейчас он работает губернатором на западе. Он сделал нормальное предприятие. У нас очень много таких предприятий, притом они когда-то были безнадежными. Вот у меня на родине. Я никогда не думал, что там может быть нормальное предприятие. Национальный банк забрал его, и все. Теперь ко мне только и приходят пожаловаться, что мало земли стало. Наверное, уже четверть района забрали. Но 75 центнеров с гектара в этом неблагоприятном году собрали. Построили там комплекс, датский вариант.

Очередь за мясом. Там самое лучшее мясо. Мы его распределяем, как в советские времена, по детским садам пока, с этих комплексов. Людей как подменили. Ну, они там получают 900 долларов в месяц. Не говоря уже, что молоко им дают, мясо по дешевке, как положено. Доярка получает 900 долларов в месяц. Она на ферму никого не пускает, не надо никакого контроля. Было 70 человек на ферме, осталось 23. То есть вот то, что вы видите, у нас это не самое, может, даже лучшее. Но образцы хорошие, есть еще и лучше. У нас есть еще где и плохо, но у нас нет бардака. Самое главное для любого государства - нащупать тот путь, по которому ты должен прийти к этим результатам. Мы знаем этот путь. От возделывания картофеля и заканчивая социальным развитием села в целом, мы это знаем. Поэтому вы должны иметь в виду, что это не специально к вашему приезду мы создали эти образцы. Это действует давно, работает, это реальность в нашем государстве. Но есть и похуже. Если вы иногда включите "Беларусь-ТВ", вы увидите мою реакцию. Мы показываем эти развалюхи. Но их если и остались, то единицы. На пальцах можно пересчитать. У нас все общество уже заражено вот этой болезнью, чтобы было чисто, чтобы было аккуратно, чтобы было красиво, чтобы вовремя было убрано. Мне достаточно по дороге проехать, и я скажу, что есть хозяин в области, губернии или же в стране. Если обочины не пострижены, если везде бурьян, даже на обочине, даже в лесу возле дороги - хозяина нет.

Любой знает, от Премьер-министра до дорожника, что это должно быть сделано и приведено в порядок. И стараемся это делать. Поэтому вы не думайте, что у нас идеальное государство, нет. Нам еще до идеала далеко. У нас и демократии не хватает, говорили. И не хватает природного газа и нефти, нефтепродуктов. Ну всего у нас не хватает еще. Но мы стремимся к тому, чтобы это у нас было. Справедливость в обществе и порядок во всем. Искренность. Всюду человеческое отношение должно быть. Согласитесь, это и не только простого человека, но даже и вас, людей элиты, больше всего волнует. Если нет порядка, безопасности не будет. Поэтому я считаю, что это главное, что я должен сделать для человека. Мы, знаете, много можем рассуждать с вами на своем уровне - на уровне министров, журналистов. Мы люди вроде бы, так сказать, самодостаточные, обеспеченные, можем говорить и о демократии и можем говорить там о правах и так далее. Но человеку надо сначала земное дать, дать возможность ему жить нормально, работать. Ибо как к нему идти на выборах? Надо главное, вот это ему дать, чтобы он мог слушать твою болтовню о демократии или еще о чем-то. А если у него нет на столе картошки, если у него нет на столе куска хлеба, соли и еще чего-то там, самого необходимого, если он проснулся и думает: Господи, что же ребенку дать, как его накормить. И у нас были времена, когда трудно было во многих семьях. Но тогда Президент, видя это, дал команду три раза в день кормить детей в школе. Мне говорят: расходы большие и прочее. Я говорю: вы имейте в виду, что мы живем в других реалиях. У Президента нет проблемы накормить малыша, а в иной семье есть. Лет десять тому назад была. Но в школу, в детский сад придя, я буду твердо знать, что до 18 лет он три раза в день будет накормлен. И мы кормили. Эта традиция осталась. И сейчас кормим. То есть вот государство, я считаю, исходить прежде всего из этого должно. Чтобы было нормально людям.