Виктория Купчинецкая | Вашингтон

В четверг в федеральных судах США продолжились слушания по делу 11 жителей США, которых американские власти обвиняют в том, что они были агентами российской разведки. «Шпионский скандал» уже несколько дней заставляет задаваться вопросами, на которых пока нет ответа: почему предполагаемые агенты пользовались такими допотопными методами передачи информации? Какой полезной информацией они могли снабжать российскую разведку? И как «шпионская история» отразится на политике «перезагрузки»?
------------------------------------------------------------------------------✂----------------------

«Голос Америки» задал эти и другие вопросы Олегу Калугину, бывшему генерал-майору КГБ СССР. Калугин – потомственный чекист, бывший резидент советской разведки в США, в прошлом – кавалер 22 правительственных наград СССР. Начиная с конца он 80-х годов стал выступать с критикой и разоблачительной информацией о деятельности КГБ. В 2002 году по приговору российского суда был заочно осужден за государственную измену.

Виктория Купчинецкая: Задержанные в США предположительные агенты российской разведки не имели абсолютно никакого доступа к секретной информации. Они также пользовались странными методами связи: невидимыми чернилами, азбукой Морзе, тайниками в отдаленных уголках штата Нью-Йорк... Предположим, что выдвинутые против них обвинения являются обоснованными. Какую пользу они могли принести российской разведке?

Олег Калугин: Действительно, по старым советским стандартам способы получения информации о Соединенных Штатах несколько необычны. В мое время разведчики, работавшие под разными официальными прикрытиями – как дипломаты, журналисты, сотрудники исследовательских учреждений, торговые работники, моряки дальнего плавания – собирали вполне серьезную информацию и обеспечивали безопасность страны с точки зрения сохранности ее интересов.

Когда я работал в этой организации (КГБ – В.К.), у нас были такие источники, как Джон Уокер и его семья. Этот человек был сотрудником криптографического отделения Министерства обороны США, он имел доступ к настоящим секретам. Но нынешнее российское руководство, видимо, не желая дискредитировать дипломатическую службу и желая поддерживать внешний образ России, которая наконец-то входит в мировое сообщество как дружественная держава, вынуждено переключиться с действий профессиональных разведчиков на неофициальные источники. Эта группа из 11 человек – просто что-то удивительное!

В.К.: Как известно, их не обвиняют в шпионаже. Их обвиняют в том, что они были «незарегистрированными агентами». В США с 1938 года действует закон о регистрации иностранных агентов (The Foreign Agents Registration Act). В соответствии с ним люди, которые действуют в качестве агентов иностранного государства на политическом или квази-политическом поприще, должны периодически докладывать американским властям о своих отношениях с этим государством и о тех финансовых средствах, которые они получили за свою деятельность. Они также должны зарегистрироваться в Министерстве юстиции США. В чем разница между «шпионом», «агентом» и «резидентом»?

О.К.: Шпион – это общее определение людей, которые занимаются разведывательной деятельностью. Действительно в США эти термины несколько спутаны, но шпион – это тот, кто проник к источникам информации и передает ее кому-то другому, например другой державе. Агент – это человек, который действует под руководством профессиональных разведчиков. Резидент – это руководитель сотрудников разведки, сети агентов.

В.К.: На языке разведки, «нелегалами» называют тех, кто живет в другой стране не под своим именем, выдает себя за кого-то другого и собирает информацию. После изучения этого дела по материалам СМИ и после бесед с представителями раздведсообщества какое у Вас сложилось впечатление о работе современных российских разведслужб?

О.К.: Я считаю, что это провал нынешнего курса российской разведки, которая, очевидно, решила больше не дискредитировать дипломатическую службу, а перешла на методы нелегальной работы. Я, может быть, политизирую свои высказывания, но многое, что сегодня происходит в России – это мыльный пузырь с примесью нефти и газа, которые позволили России выйти на позиции экономического роста. Это же позволило российскому руководству почувствовать себя более уверенно во внешних сношениях.

Теперь этот шпионаж не носит такого опасного для США или других стран характера. Но «нелегалы» сегодня – это возобновление старой советской практики проникновения в страны, которые считаются потенциальными противниками. Очевидно, что Россия до сих пор остается державой, для которой шпионская деятельность играет важную роль. И это не удивительно – потому что во главе государства сначала как президент, а теперь как премьер-министр стоит человек, который всю свою жизнь и карьеру посвятил именно этой организации (КГБ – В.К.).

В.К.: И все-таки – какую ценную информацию могли передать российской разведке владелица риэлтерской компании Анна Чапман или сотрудник турагентства Михаил Семенко? Насколько эффективной является работа таких «нелегалов»?

О.К.: Я, конечно, не знаю всех подробностей этого дела, но я бы сказал, что в век Интернета, в век открытости западного общества такого рода нелегальные группы – это пустая трата времени и человеческих ресурсов. Российские разведслужбы не изменили своей тактики со времен окончания «холодной войны». Для доклада высшему руководству в российской разведке самое важное – так было и в прошлом, и сейчас – показать, что у нас действует сеть агентов. А какого качества информацию они достают – это неважно. Главное – доложить «наверх»: у нас в Америке есть сеть осведомителей, которые имеют или будут иметь еще лучший доступ к американской информации.

Раньше, еще при Андропове, считалось, что нелегалы слишком дорого стоят, что их провал нанесет больший урон разведслужбе, чем провал официальных сотрудников, которых могут просто выслать из страны…

В.К.: А кого обычно вербуют разведслужбы?

О.К.: Сейчас в эмиграции в США, в Канаде, в Европе находится много бывших представителей российской общественности. То есть можно найти людей, которые любят родину, скучают по ней, можно помочь им в финансовом отношении, поддержать их национальную гордость… Я думаю, что эта группа была во многом сформирована из тех, кто здесь чувствовал себя не дома. Подозреваю, что едва ли не самыми важными были для них финансовые соображения.

В.К.: Как часто советская разведка использовала нелегалов? Какие задания они должны были выполнять?

О.К.: Советская разведка традиционно обладала большим терпением и готовностью ждать годами, прежде чем источник, который она хотела иметь, скажем, в государственном аппарате США, добьется этой цели.

Мы вербовали выпускников школ США еще до того, как они поступали в колледж. Я, в частности, вербовал такого. Потому что мы были готовы ждать еще пять лет, пока молодой человек закончит университет и получит хорошую работу где-то в Госдепартаменте, в ЦРУ или в другой структуре.

Это была советская тактика, у американцев такого нет. Они не могут долго ждать, у них другие финансовые и вообще практические соображения. Теперь есть все эти электронные способы передачи информации, но поверьте мне, без человеческого участия разведка не сможет хорошо функционировать, человеческий фактор очень важен.

Американцы, которых мы вербовали, были совершенно не активны на протяжении долгого периода времени, но они были частью долгосрочного планирования. Например, если бы началась война между США и СССР, этим ребятам сразу же была бы дана команда взорвать линии электропередач в районе Вашингтона или отравить источники питьевой воды. Так что у нелегалов есть функции, которые являются частью долгосрочной стратегии.

В.К.: Что движет человеком, который решает стать агентом или разведчиком? Какие у Вас лично были мотивации, когда Вы стали разведчиком?

О.К.: У меня был юношеский энтузиазм, основанный на вере в конечную победу коммунизма в мире. И я хотел своим личным трудом внести вклад в эту победу. Это были мои, если хотите, иллюзии того времени. Я же продукт советской эпохи! Я впервые получил место в КГБ в 1952 году. Еще Иосиф Сталин был жив и здоров, еще никто не сомневался в его мудрости и величии. Это уже потом начались разборки и разочарования.

Но я должен сказать, что сама по себе работа разведчика интересная. Это контакты с людьми, это расширение кругозора и это оказание помощи руководителям, в том числе высшим руководителям страны, когда именно благодаря твоим знаниям ты можешь совершенствовать внешнюю и внутреннюю политику своего государства. Разведчики вообще всегда играли существенную роль в проведении и формировании внешнеполитического курса. А это отражалось и на внутренней политике страны.

В.К.: Может ли оказаться, что обвинения, предъявленные 11 предполагаемым агентам российской разведки, являются сфабрикованными? Может ли это оказаться политическим шагом, направленным на подрыв «перезагрузки» в отношениях между США и Россией?

О.К.: Это очень российский и советский способ интерпретации собственных провалов: «За этим провалом стоят политические силы Америки, которые хотят досадить нынешнему руководителю Белого дома, подорвать Демократическую партию и тем самым представить республиканцев как реальную альтернативу, которая никогда не допустит такого положения дел в стране» – эта мысль на днях была озвучена в России.

Я могу только сказать, что ФБР не принадлежит ни Республиканской, ни Демократической партиям. ФБР действует на основании законов США, политическая конъюнктура его, в основном, мало интересует. Конечно, и в ФБР тоже есть диссиденты, которые иногда не принимают линию руководства. Но, в целом, эта организация действует в соответствии с конституцией и законами страны, а не интересами политических партий.

В.К.: Как эта история может повлиять на улучшившиеся в последнее время российско-американские отношения?

О.К.: Я думаю, что никакой существенной негативной реакции со стороны администрации США и российского правительства не будет. Россия попытается это дело замять. Белый дом тоже попытается дело свернуть в чисто судебную область – пусть, мол, этим занимаются суды, следователи, а у нас есть более высокие задачи. Мы, мол, хотим сохранить мир во всем мире, не допустить роста международного терроризма, и в этом смысле Россия и Америка должны улучшать свое партнерство и взаимодействие.

Если бы такая вещь произошла в период «холодной войны», то был бы огромный скандал, который, возможно, повлек бы за собой ответные меры со стороны американцев – высылку советских дипломатов, закручивание гаек в области экономических отношений. Но «холодная война» в общем и целом уже закончилась.

В анналы отношений между Россией и США эта история войдет как яркая страница. Однако я не думаю, что она повлечет за собой существенные изменения во взаимодействии России и Америки.

В.К.: Не стоит забывать, что существует принцип презумпции невиновности – всех или часть обвиняемых могут оправдать…

О.К.: Разумеется, в этом деле могут быть разные сюрпризы. И в этом тоже достоинство США и их правоохранительных органов – если обвинения не подтвердятся, то эти люди будут выпущены на свободу и их честь и достоинство будут восстановлены. Соединенные Штаты отличаются умением признавать свои ошибки и исправлять их.