Жанна Харламова проводит свой отпуск не на теплых курортах, а в полях и лесах, где еще лежат тысячи, сотни тысяч наших бойцов, которых ждут дома до сих пор.
"Если за год реальных поисков родственников не получилось найти, то шансы тают с каждым днем. Потому что используются все доступные способы, ресурсы, коммуникации. Есть имена, установленные много лет назад, а родных так и не нашли. Я все мечтаю, что появится спецподразделение с государственным финансированием, которое будет заниматься прочтением медальонов, воссозданием портрета погибших по форме черепа, поиском родственников. Чтобы у него были возможности как у спецслужб. Я уж не заикаюсь о ДНК-экспертизе. Но это утопия, конечно..."

Жанна, расскажи немного о себе, сколько тебе лет, чем занимаешься? Как ты попала в эту тему «поиска»? Я слышала, девушек в это дело не очень охотно берут.

В поиск, как и все, наверное, попала случайно. Чуть больше 10 лет назад поменяла работу, и в моей компетенции оказался сбор отчетности от поисковых отрядов Московской области. В итоге я немного поработала, познакомилась с поисковиками и поняла, что хочу посмотреть, чем это они там занимаются. Никто не был против. Вот я и поехала. Никогда не замечала, что девушек берут с неохотой. Или на меня это не распространилось :). Через несколько лет работу я сменила, пошла работать в издательство. Необходимость общаться с поисковиками по работе исчезла, а лес остался.

Мне 34, а сыну почти 13 лет.

Вообще люди, приезжающие в экспедицию, практически после первого выезда делятся на две категории: на тех, кто понимает, что это не его, и на тех, кто потом всеми силами стремится приехать еще и еще. Я оказалась именно из второй категории.

А почему отказываются? Тяжело? Физически или морально?

Это надо у них спросить, наверное. У всех разные обстоятельства, скорее всего. Морально тяжело… — таких формулировок не слышала.

Но «откапываются» же не только пульки и оружие, но и люди…

В общем-то, ради людей мы и едем. Я не слышала, что кому-то было морально тяжело поднимать бойцов. Это не веселое занятие, но ты же знаешь, зачем сюда приехал. Иногда девушки устраивают показательные выступления «ой… там кости, я сейчас в обморок упаду». Но это не поисковики, это поисковые туристы. Как раз из тех, кто с 99,99% вероятностью больше не приедет. Но это только девочки, а их вообще относительно мало в поиске. У мужчин другие причины больше не ехать.

Какие? Кто именно больше не едет?

Кто-то не умеет жить в коллективе. В экспедиции мы две недели фактически круглосуточно на глазах друг у друга. У нас общие задачи, общие проблемы, в том числе и бытовые. И если кто-то отказывается их решать или потихоньку самоустраняется, перекладывая все на остальных, такой человек не задержится. Кто-то по своей натуре не любит напрягаться лишний раз. А кому-то просто неинтересно. Это не значит, что они плохие люди. Это только еще раз подтверждает истину, что каждому свое. Одни на байдарках ходят, другие крестиком вышивают, а мы едем в поиск.

Кстати, девушек еще пугают бытовые условия в экспедиции, точнее их фактическое отсутствие. Я тебе все про девушек говорю даже не потому, что я с ними одного пола, а потому что девушки ярче демонстрируют эмоции, чаще жалуются. Мужчины более закрыты, поэтому тут приходится наблюдать, чтобы понять мотивы поступков.

Еще вот мне что подумалось по поводу женщин в поиске. Девочек, которые в лет 15-16 приезжают, достаточно много. Но потом они выходят замуж, рожают детей, уезжают со своими мужьями к месту службы, работы. Конечно, у них появляются другие приоритеты и другие занятия, поэтому женщин в возрасте от 30 уже остается в поиске немного. Но это совсем не значит, что у женщин-поисковиков нет семьи, просто это дело они предпочитают отдыху на теплом курорте :).

Как обычно складывается подготовка к экспедиции?

Как бы там ни было, выезд готовится заранее. Это не поход в магазин. Надо оформить разрешительные документы, получить подтверждение, продумать способ доставки личного состава и т. д. В каждом отряде свои правила и алгоритмы, которые зависят от многих причин. Начиная с количества и состава бойцов отряда, заканчивая тем, насколько опытный командир, ездили ли ранее работать на это место, есть ли финансирование у отряда, нужно ли закупать продукты здесь или ближе к месту работы, какое отрядное походное оборудование пришло в негодность и т. д. Конечно, прежде всего, ответственность за выезд несет командир и принимает окончательное решение.

Некоторые отряды получают госфинансирование, кто-то спонсорскую помощь. Мое окружение все взрослые и дееспособные люди, поэтому мы ездим на свои личные средства от и до. Не потому что нам денег не дают, мы даже и не пытаемся брать. В какой-то степени из принципа. Хотим печенье едим, хотим пряники или икру. Зависит от того, сколько заработали сами за год. Никому не хотим позволять считать, сколько мы потратили денег на экспедицию. Поиск — наше хобби. Нам повезло, что оно приносит в чей-то дом радость.

Еще чем мне нравится коллектив. В лесу все одинаковые. Дома остались машины, престижные и непрестижные места работ. В лесу человек тот, кто он есть на самом деле, без внешних атрибутов и должностей. Конечно, можно вычислить, у кого денег по жизни побольше. По снаряжению, например. Но отношение коллектива к человеку от этого не меняется.

Вообще поиск это не только непосредственная работа в лесу или в поле. Так говорить не совсем корректно. Есть работа по поиску родственников, например. Она проводится как раз в городе, между экспедициями. Сейчас много обращений от тех, кто хочет найти место захоронения своих погибших родственников. Звонят, обращаются. Это тоже поисковая работа.

С подготовкой понятно. Ты меня опередила. Я хотела спросить, а как собственно искать? Как вы ищете родственников? Как родственники ищут вас?

Давай по порядку. Сначала про поиск родственников найденного бойца. Есть данные бойца, запись о нем в архиве. Соответственно, есть информация о том, из какого военкомата он призывался, уроженец какого села или города. Дальше идет работа примерно как в передаче «Жди меня». Запросы в военкомат, администрацию, паспортный стол, пробивка всех однофамильцев. Обычная розыскная работа. Сейчас она стала гораздо проще, есть обобщенная база данных, построенная на отсканированных документах архива Министерства обороны. В документах часто есть данные о ближайших родственниках погибшего.

С одной стороны, все просто, а с другой, поиск может затянуться на долгие годы. Вдовы выходили замуж и меняли фамилию, деревни умирают или становятся дачными поселками, в которых никто друг друга не знает. Очень трудно с мегаполисами. Найти родственников в Москве крайне сложно. Город перестраивается, адреса меняются, семьи переезжают, умирают целые ветви рода.

И обратная ситуация. Родственники просят найти информацию о том, где погиб, похоронен их дед, прадед, дядя. Здесь все начинается не в лесу, а с другого конца. С документов архива, с той же ОБД. Часто прямых указаний на место гибели нет. Например, есть дата, с которой боец считается пропавшим без вести, и последнее место службы (подразделение). Тогда сопоставляются данные о его сослуживцах, где они похоронены, когда погибли… В итоге складывается общая картина потерь, мест захоронений. Можно определить с наибольшей вероятностью место гибели. Хотя бы область или район. Для людей, которые вообще ничего не знали, это уже немало.

При запросе напрямую в архив ответа можно ждать годами. Это не преувеличение. На самом деле так. Слышала, что у них сейчас лежит 30 тысяч запросов. Ответить на них — титанический труд. Поисковики, благодаря ОБД, делают это на порядок быстрее. Нас гораздо больше, чем работников архива и у нас есть возможность заниматься анализом, сопоставлением информации. Архивисты этого делать не могут в силу большой нагрузки.

А как вы соблюдаете очередность выполнения запросов. Вас мало, просящих много. Они оплачивают поиск? Или это опять бесплатно?

Я не буду говорить за всех. Запросов напрямую ко мне не так много. Я не ставлю цели афишировать свою деятельность. Но есть и прямые запросы. Вплоть до звонков домой. Это бесплатно. Платно — это пожалуйста — пусть обращаются в специализированные конторы, занимающиеся генеалогические изысканиями. Я работаю с ОБД и информацией в интернете, это все есть в открытом доступе, просто нужно уметь искать. Для меня это только время и опыт. Для родственников — бесплатно. На самом деле, приятно помогать тем, кто сам хочет знать историю своей семьи. Плюс посмотри на специализированные разделы на поисковых форумах. Люди со всех концов страны обращаются, другие люди абсолютно бесплатно им помогают. А очередности запросов — это в архиве.

Что такое ОБД, и может, ты дашь несколько адресов ресурсов поисковиков или официальных, куда можно отправить запрос или посмотреть списки найденных бойцов?

ОБД — http://www.obd-memorial.ru/, ну и форумы: например, trizna.ru, soldat.ru.

Черных копателей встречали, которые трофеи просто ищут? По шее надавали? :)

«Черные копатели» это штамп, придуманный журналистами. Может быть, я скажу крамольную вещь, но среди таких «черных» достаточно порядочных людей с точки зрения отношения к останкам погибших. Их приводит в лес природное любопытство, интерес к истории. Такие группы не регистрируют отряды, не получают разрешение. Пожалуй, это одно из немногих различий между «красными» и «черными». Вообще это разделение по цветам забавно. Как в детской «Зарнице».

Полученное разрешение на работу, законное пребывание в экспедиции, дает возможность официально захоронить поднятых бойцов на воинском мемориале. А это одна из конечных целей поисковой работы. Поэтому если «черные» идут на контакт, сообщают, где они нашли останки, где «прихоронили», то адекватные люди пойдут и заберут бойцов. Мы это делаем. Заниматься разборками и руганью не будем. У каждого свой выбор, своя совесть. А по шее дают пусть правоохранительные органы :).

Надо сказать, стоимость трофеев сильно преувеличена. Озолотиться на них не получится. То, что «черные» являются поставщиками оружия и взрывчатых веществ для криминальных структур, тоже один из мифов.

В нашем варианте самые «черные копатели» — это местные. С ними надо договариваться.

О чем?

В деревнях, которые стоят в местах боев, по сути, все выросли в лесу. Начиная с грибов-ягод, и заканчивая раскопками. Так что они по-свойски копаются, конечно. С юридической точки зрения это незаконно. Но факт есть факт. Люди там выросли. Они очень хорошо знают местность, часто помогают нам, как проводники. А договариваться надо на предмет, чтоб останки не разбрасывали, а нам говорили, где забрать. Мы для них чудаки. Приезжаем за сотни километров в свой отпуск, на свои собственные средства искать останки, да еще и те, что они накопали.

Ну а вообще, они как-то помогают или так — сторонние наблюдатели?

Очень многогранная тема. У всех по-разному складывается. Моя группа много лет подряд работала в районе одной и той же деревни, так они каждый год нас ждут, встречают, в лагерь в гости приходят. Даже в этом году звонили, спрашивали — приедем или нет. Хотя и немного в другое место едем работать, а в гости к ним обязательно заедем. Интересуются всегда, что нашли, сколько.

А в Карелии местные ночью наш лагерь пытались обворовать. Ну, вот и как сказать, какие они местные? Разные, как все люди.

Ты в этот раз тоже в Карелию или поближе?

В Тверскую область. В район боевых действий 1942 года, операция «Марс». Наши войска понесли там серьезные потери. По архивным данным на небольшом участке в несколько квадратных километров, на котором будем работать, из списков личного состава подразделений исключены порядка 4 тыс. человек. Конечно, это не значит, что все они остались не захороненными. Кто-то отправлен в госпиталь, кто-то захоронен. Но и пропавшими без вести числятся очень многие.

Может, расскажешь несколько поисковых историй. Про поиски и их удачное завершение? Что необычного, опасного, странного, мистического, курьезного и даже смешного происходит в таких экспедициях?

У моих коллег был случай, когда они нашли бойца, известили родственников. Оказалось, что у него жива жена. Помнит, как провожала на фронт, что с собой у него было. Захотела захоронить на местном кладбище. Приехали мои коллеги туда, а там настоящие поминки. Вся деревня собралась похоронить солдата. Стол накрыт, все по нашим традициям. Вообще, когда видишь вот такое проявление человечности, тогда пробирает. Вроде поднимаешь бойца, вот останки, пуговки от формы… ничего необычного, работа как работа, а когда находишь с ним то, что осталось от кошелечка, зеркальце или сверток газет... А на них видно отдельные названия статей, фрагменты фотографий…

Из смешных историй… Это с новичками чаще всего происходит. Прибегает новичок к командиру и говорит, что нашли непонятные останки. Чтобы кто-то старший посмотрел, он вытащил из раскопа одну кость и принес показать. И показывает огромную кость, явно какого-то животного. Лошади, а может, и коровы. Старший смотрит и говорит: «Да ты, брат, нашел богатыря. Иди дальше копай». Убежал довольный новичок — копать богатыря. Так и не нашел, конечно. Но на такие шутки никто не обижается.

Еще вспомнила забавный случай. У меня спальный мешок очень объемный, запихнуть его в чехол мне самой сложно. И я обычно прошу кого-то из коллег. Я конечно и сама могу справиться, но на это уйдет масса моих сил и времени. Так вот ситуация. Было сыро и вытащить мешок для его упаковки из палатки нельзя. Поэтому для его утрамбовки пришлось запустить молодого человека в свое жилище. Вот он там возится, а я думаю: «Надо было хоть сложить вещи, все разбросала по разным углам, бардак и стыдобища». В этот момент он вылезает из палатки с упакованным спальником и говорит: «У тебя такой порядок в палатке, не то что в нашей» :) Вот кстати, тоже хорошая иллюстрация к вопросу о гендерных различиях участников экспедиции.

А из поиска… Есть такое поверье, что дерево скрипит, потому что боец незахороненный около него лежит. Конечно это не так. Скрипяит от ветра, когда ветки или стволы трутся один об другой. Но это предыстория. История следующая. Стояли мы несколько лет подряд на одном и том же месте. На одном и том же месте было кострище, на одном и том же месте стояла продуктовая палатка. Первая группа заехала чуть раньше, стала обосновываться. А вторая с хозинвентарем и общим лагерным оборудованием еще только на подъезде. Береза, под которой было место палатки, скрипела при сильном ветре. И вот, пока палатки нет, один из коллег начинает копать под этой березой и в итоге поднимает бойца. Если правильно помню, там офицер был. Хочешь верь, хочешь нет. Но с другой стороны, это места такие, где наши там потеряли очень много народа. А часто скрипеть дерево перестает после того, как под ним раскопаешь. Но я это объясняю тем, что корни повреждаешь, тревожишь дерево. Не хочу думать о мистике. Но иногда приходится… :)

Много всяких легенд ходит и мифов. Людям скучно, может, какие-то вещи они и правда видят, а может, у страха глаза велики. Ходят разговоры про хронометражи. Мол, видят людей в форме 40-х годов в лесу. Или звуковые галлюцинации, слышна речь или музыка. Причем, отмечу, что галлюцинации это коллективные. Не знаю, как такое может быть с точки зрения науки. Но людей, которые уверяют, что да, видели, знаю. В принципе, не верить им у меня нет повода, но и верить безоговорочно не могу. Пойму природу — буду верить. Пока внятного объяснения таким явлениям, если это не фантазии и не ошибка, нет. С другой стороны, в городе бывают всякие «полтергейсты», почему бы им не быть в лесу. Да и как объяснить «показалось», если два абсолютно трезвых человека, не принимающих наркотики, одновременно слышат немецкий марш, как-будто пластинка играет, и немецкую речь? И это происходит в лесу, не один километр от жилья. Никаких дач, дорог и т. п. нет. Но я сама не видела ничего необъяснимого, надеюсь, что и не увижу.

Читать дальше