Однако факт остаётся фактом — ни в какой другой стране мира, подвергнувшейся нападению фашистской Германии, не было такого количества перебежчиков, что принимали участие в войне против собственного государства и его союзников. По оценкам историков, это количество оценивается от 800 тысяч до полутора миллиона советских граждан, бившихся на стороне гитлеровцев. Причём в СССР это проявилось не только на поле брани, но и в быту, и в политике, и в экономике.

Особо остро во время войны сложилась участь казачества. Казачество в течении всей своей истории обладало такими культурными и историческими особенностями, какие помогали им всегда сохранять (или по крайне мере пытаться) свою изначальную независимость от властей. Однако эта любовь к свободе и свободе не раз оканчивалась для казачества драматично. Логично, что этой особенностью казачьего менталитета пытались воспользоваться и все враги, какие постоянно пытались переманить казаков на свою сторону.

К концу войны в Германии и подконтрольных ей странах насчитывалось от 70 до 110 тысяч казаков, включая женщин, стариков и детей. И именно казачьи части пользовались почти абсолютным доверием немецкого командования, так как имели высокую боеспособность и надёжность. Когда части Красной армии уже вели бои в пригородах Берлина, а до окончания войны оставались считанные дни, на оставшейся подконтрольной Германии территории действовали многочисленные боевые казачьи формирования:

— 1-й Казачий полк генерала Зборовского в составе Русского охранного корпуса (Хорватия) — около полутора тысяч офицеров и казаков;

— Казачий резерв генерала А. Г. Шкуро (Австрия) — до 2 тысяч человек;

— «Казачий Стан» походного атамана Т. И. Доманова (Северная Италия) около 10 тысяч строевых казаков;

— Отдельные казачьи части в Вермахте.

То есть общая численность казачьих формирований в рядах германского Вермахта, полиции и СС составляла примерно 45–50 тысяч человек.

Для идеологического обоснования использования казаков как военную силу, разработали специальную расовая теория, по которой казаки являлись потомками остготов, владевших Причерноморским краем во II—IV вв. н. э., а значит не славянами, а народом германского корня, «сохраняющим прочные кровные связи со своей германской прародиной».

Первыми и самыми идейными перебежчиками, показавшими желание влиться в ряды германской армии, стали добровольцы, имеющие свои счёты с советской властью. В основном, это были люди, потерявшие родных и близких во времена коллективизации, разказачивания и чисток 30-х годов. Агитируя за вступление в ряды вермахта, немецкие офицеры и пропагандисты обещали им хорошие жизненные условия, питание и денежное довольствие как для германских солдат.